– Я лучше постою, господин легат.

– Как хотите, – удивленно поднял бровь Квинтат. – А теперь хотелось бы выяснить некоторые подробности. Говорите, у Каратака около десяти тысяч воинов?

– По моим подсчетам, именно так.

– А какова численность кавалерии?

Катон задумался, приводя в порядок разбегающиеся в разные стороны мысли.

– Думаю, не больше пятисот.

– А что пехота? Как она экипирована?

– У четверти воинов имеются доспехи. Впрочем, сейчас, после разграбления обоза, уже больше. У остальных легкое снаряжение. Но настроены они решительно. Мне нечасто доводилось видеть подобную доблесть в бою. Силуры понесли тяжкие потери во время штурма Брукциума и атаки на колонну Манцина. Впрочем, это их не остановит. Каратак знает, как выжать из людей все соки.

– Возможно, вы правы. Но силуры не смогут противостоять Четырнадцатому легиону. Надеюсь, они задержатся у стен Брукциума до моего прихода, и тогда мы разделаемся с Каратаком. Слишком долго эта заноза торчит в боку Римской империи. И если боги избрали меня для завершения великого дела, может быть, удастся разделить славу с Осторием. Что скажете? – настороженно улыбнулся Квинтат. – Расположение и милость императорского двора никогда не помешают, Катон.

– По собственному опыту знаю: гораздо мудрее вообще не иметь дел с императорским двором, господин легат.

Квинтат окинул префекта оценивающим взглядом.

– Так говорите, по собственному опыту?

– Верно, господин легат.

– Понятно. Хотелось бы послушать вашу историю.

Катон ответил не сразу. Придав лицу непроницаемое выражение, он встретился взглядом с Квинтатом.

– Скажу лишь одно: легко нажить смертельных врагов, если верой и правдой служишь императору и защищаешь его интересы. Мое повышение в звание префекта стало наградой за верную службу. Но ведь жизнь одной рукой дает, а другой отбирает. И вот после повышения я обзавелся врагом в лице одного из могущественных людей при дворе.

– Наверняка перешли дорогу одному из любимцев императора, кому-нибудь из вольноотпущенников, истинных порождений тьмы. Или его новой жене и ее сыночку Нерону.

Катон сделал вид, что не понимает, куда клонит легат.

– Именно по причине неприязни со стороны этого человека я воспользовался первой возможностью и покинул Рим, чтобы командовать одним из подразделений на дальней границе. Рассчитывал посвятить себя военной карьере в надежде, что в Риме обо мне забудут. Оказывается, слишком многого хотел. Иначе как объяснить мое назначение в гарнизон крепости Брукциум?

Квинтат откинулся на спинку стула, сложив на груди руки.