— Ричард, вы сегодня очень странный.

— Вовсе нет, дорогая. Но я не могу себе представить жизнь без нее. Мы не становимся моложе, и нам будет очень трудно. Это самое меньшее, что можно сказать.

Он резко отвернулся. Она подошла к нему и прижалась щекой к его плечу.

— Ах, Ричард, не переживайте так! Знаете, о чем я сейчас подумала? О том дне, когда вы меня впервые поцеловали… Помните? Это было весной… и день был похож на сегодняшний… и так же цвели нарциссы. А потом пришла ваша мать…

Сэр Ричард обнял ее за плечи.

— Черт возьми, — ответил он, — я совсем забыл! По-моему, она сказала: «Ну что же, сын мой, это совсем неплохо!»

— У меня слезы навернулись на глаза, ведь я была такая застенчивая!

— А я сказал…

Она перебила его:

— Ричард, ведь наверняка можно придумать что-нибудь и спасти замок! Здесь идет жизнь на протяжении тысячи лет, так неужели она прервется на нас? Что мы такого сделали?

— Что мы сделали? — грустно повторил он. — Мы здесь ни при чем. Просто уходит одна эпоха и мы уходим вместе с ней. Падение Рима имело такие же последствия. Наш замок построен на месте римских развалин, вы это знаете. Боюсь, теперь нет другого выхода.

— Вы уверены, что Уэбстер сделал все, что мог?

— Он показал мне полученные письма — есть только две возможности. Правительство могло бы устроить в замке тюрьму, что само по себе ужасно, но второе решение еще хуже. Они предлагают снести замок, а на его месте построить атомный завод. Им, видите ли, нужен кусок пустоши, и наши пять тысяч акров леса и фермерских угодий очень подходят для этой цели.

Она вздрогнула и присела на низкую каменную скамью.

— О, нет! Это невозможно!

Он ощупью нашел свою трубку и кисет, набил ее и сделал глубокую затяжку.

— Вот так, дорогая. Все, что нам остается, — это развивать наше фермерское хозяйство, но без продажи замка нам с этим не справиться. Фермеры жалуются, что у них текут крыши, им не хватает современного комфорта, а я не представляю себе, где на все это взять денег. И все-таки решение превратить замок в музей — самое приемлемое. Мы продаем замок американцу, а сами переселяемся в помещение сторожки. Я думаю, нам там будет хорошо. Денег, полученных за эту продажу, хватит на модернизацию ферм, и мы сможем протянуть до конца нашей жизни, если Богу будет так угодно. А наш замок не станет тюрьмой и не превратится в груду камней.

Она резко откинула назад голову.

— Не говорите мне о Боге! Ах, если бы у нас был сын!

— Но у нас его нет! — сухо парировал он.