Кекашан во время слушаний тихо сидела на скамье рядом с другими обвиняемыми и бормотала молитвы, пока ей не объявляли, что можно ехать к домой. И она возвращалась к семье, где все судорожно решали, как бы свести концы с концами. Как говорил Мирчи: «Мы скатились до того, что трудимся только ради пропитания».

Хусейны оставили идею снова начать посреднический бизнес в сфере утилизации отходов. В Саки-Нака дело совсем не шло: арендная плата за новый сарай была больше, чем месячный заработок Абдула. Поэтому в последнее время он целыми днями разъезжал по разным кварталам на дребезжащем трехколесном грузовичке и предлагал другим людям услуги по перевозке мусора на утилизационные предприятия. Мирчи брался за любую временную работу, иногда, когда полицейские не видели, скупал товар у мусорщиков в Аннавади. Атахар, третий по старшинству сын Хусейнов, бросил школу, купил себе поддельное свидетельство о рождении, подтверждавшее, что он совершеннолетний, и устроился на дорожные работы. Парень сказал, что он не имеет ничего против того, чтобы отказаться от учебы. Главное – помочь семье. Но Кекашан это беспокоило и даже очень.

В последний день июля состоялись прения: прокурор и адвокат произнесли свои финальные речи. Судья взглянул на Кекашан (как ей показалось, в первый раз за все время) и даже пошутил по поводу ее покрывала:

– А мы вообще уверены, что это именно та женщина, которая проходит по делу? Разве можно узнать человека, когда он так одет? Это может быть кто угодно.

Судья долго смеялся, а прокурор и адвокат что-то говорили ему по-английски, после чего Кекашан и ее отцу велели выйти из зала и вернуться через полтора часа. Тогда будет оглашен приговор.

Почти все полтора часа совещания судья жаловался на жизнь:

– Мне уже совсем немного осталось до пенсии. Досижу последние годы, чтобы получить максимальные выплаты, и сразу уйду на покой. В штате Махараштра поступают так неразумно – требуют, чтобы судьи без конца предоставляли какие-то чеки и квитанции. Вот в Андхра-Прадеше и Гуджарате деньги на бензин выдают судьям вместе с зарплатой, и никаких чеков никому носить не надо…

А на улице в это время городской мусоровоз задавил собаку. Пес завизжал и издох. Кекашан с отцом, наблюдавшие эту сцену, решили, что лучше все-таки посидеть в столовой суда. Девушка села на пол и уставилась на свои пластиковые тапочки. Они были новыми и натирали ноги. В зал заседаний она вернулась босиком и чуть прихрамывая.

– Чем вы занимаетесь? – спросил судья Кекашан.

– Я домохозяйка.

Это был первый и единственный вопрос, который ей задал судья. Она не собиралась рассказывать ему, что ушла от мужа и что нашла в его телефоне фотографии других женщин.