Эх, жаль, что в этой гостинице нет даже приличного осколка зеркала, само собой вырывается у меня, когда уже заканчивал бриться. Мда, бриться на сухую совсем неприятно!

Ну, ты даёшь артиллерия! Чистюля! на голос поворачиваю свою голову и вижу удивлённое лицо старшего по блоку, мужичка лет сорока с лукавыми, бегающими глазками. Он среднего роста, коренаст, на голове каштановые с проседью волосы. Этот капо разглядел на уголках петличек моей гимнастёрки следы от сержантских секелей и пушек артиллерии.

Глазастый дядя! первое, что пришло мне в голову.

Мне, конечно, совершенно "до фонаря" за какие подвиги его сделали старшим блока, но почувствовал, что от доброго расположения этого малого, здесь в лагере, очень многое зависит, может быть даже жизнь. Не велика фигура, но всё же...

В другой день, когда, как говорят лётчики, погода была нелётная, и шёл затяжной дождь, холодные струйки воды которого проникали в барак и, через прорехи в крыше, лились на земляной пол, мне удалось раздеться и встать под струйку воды. С большим удовольствием принимаю холодный душ и, как могу, вымываю своё тело. Далее долго замачиваю своё нижнее бельё и портянки, потом с песком пытаюсь оттереть и отмыть всю многодневную грязь.

Немец, мужик сурьёзный! Он гигиену и порядок любит во всём! Это известно во всём мире! ответил глазастому капо, когда ещё в первый раз решил побриться. Тогда капо, всегда угрюмый мужик, неожиданно поддержал со мной разговор: Что да, то да! Всё верно говоришь! Я и без тебя это знаю и помню ещё по той мировой войне. Ты, браток, верь мне - я ведь уже в другой раз пленную...

Верю отец! бодро отвечаю и пытаюсь хоть как-то растянуть свои губы в подобии улыбки, чтобы показать, что я нормально отношусь к этому человеку. Просто не люблю, когда от грязного тела несёт псиной. Не гигиенично! Так говорил мой тренер по лёгкой атлетике. А если говорить серьёзно, то если сначала грязь и говно, потом вши, дальше получим тиф. Ты сказал бы там, где надо, что можем все передохнуть! киваю головой в сторону входной двери: Спроси у них, чтобы хоть воды было бы вдоволь, да мыла кусок дали - дополняю свою просьбу.

Прошло ещё несколько дней моего пребывания в блоке. Нас гоняют на работы, работы эти не сильно тяжёлые, я бы сказал скорее "блатные", т.к они совершенно отличаются от тех работ, которые выполняют рабочие команды, сформированные из других пленных. Мы помогаем грузить в вагоны раненых солдат для дальнейшей отправки в глубокий тыл, или разгружаем вагоны и машины, перегружаем грузы на другие машины или подводы. Мы уже знаем, что наш лагерь расположен в северной части гатчинской окраины. Так же в городе есть ещё лагерь для беженцев и гражданских лиц, работающих на строительстве дорог и ремонте городских зданий. После долгих часов работы мы предоставлены сами себе. По договорённости, стараемся пронести из города в лагерь разные щепки, сухие ветки деревьев, либо мелкие обрезки досок, пригодные для разведения небольшого костерка, на котором можно кипятить воду. Охрана лагеря смотрит на это дело сквозь пальцы, тем самым делая нашему блоку ещё большее послабление. Правда, нашего капо предупредили, что если будет пожар и барак сгорит, то всех расстреляют.