Таким образом, все было решено.

Священникам не понравилось, что я остался безнаказанным. A еще меньше им понравилось, что Гутред отмел все их жалобы и попросил меня пойти с ним в маленький дом, в котором поселился.

Гизела тоже пошла туда. Она встала у стены и наблюдала за нами. В комнате горел небольшой очаг. Был холодный полдень – первые заморозки, ибо надвигалась зима.

Гутред был явно смущен, оказавшись почти наедине со мной. Он слегка улыбнулся.

– Прости меня, Утред, – запинаясь, проговорил он.

– Ты ублюдок! – ответил я.

– Утред… – начал он, но не смог придумать, что еще сказать.

– Ты кусок горностаева дерьма, – сказал я, – настоящий эрслинг.

– Я король, – возразил он, пытаясь обрести достоинство.

– Тогда ты королевский кусок горностаева дерьма. Эрслинг на троне!

– Я… – Однако он не смог подобрать слов, поэтому сел на единственный в комнате стул и беспомощно пожал плечами.

– Но ты рассудил правильно, – заметил я.

– Да? – Его лицо прояснилось.

– Предполагалось, что ты пожертвовал мной, чтобы войска Эльфрика сражались на твоей стороне. И что с его помощью ты раздавишь Кьяртана, как вошь. Однако это не сработало! Кьяртан все еще здесь, и Эльфрик называет себя повелителем Берниции, а твои подданные-датчане не сегодня завтра восстанут. Так, спрашивается, чего ради я провел в рабстве больше двух лет?

Он ничего не ответил.

Я отстегнул с пояса меч, снял через голову тяжелую кольчугу и уронил ее на пол. Гутред озадаченно наблюдал за тем, как я стаскиваю рубашку с левого плеча. A потом я показал ему шрам, который Хакка оставил у меня на руке.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил я.

Гутред покачал головой.

– Это клеймо раба, мой король. У тебя такого нет?

– Нет, – ответил он.