– Значит, я получил его за тебя. И добро бы я еще пострадал ради пользы дела. Однако что получилось? Ты беглец, которым вовсю манипулируют священники. A ведь я еще давно советовал тебе убить Ивара.
– Я должен был это сделать, – признал Гутред.
– И ты позволил этому жалкому ублюдку Хротверду обложить десятиной датчан?
– Это было сделано ради того, чтобы возвести гробницу, – ответил Гутред. – Хротверду приснился вещий сон. Он сказал, что с ним говорил сам святой Кутберт.
– Кутберт что-то очень болтлив для покойника, не находишь? Не пора ли вспомнить, что этой землей правишь
На Гутреда было жалко смотреть.
– Но христианская магия всегда помогала мне, – проговорил он.
– Ничего подобного, – пренебрежительно бросил я. – Кьяртан жив, Ивар жив, датчане вот-вот восстанут. Забудь про христианскую магию! У тебя теперь есть я и ярл Рагнар. Он лучший человек в твоем королевстве. Позаботься о нем. Слышишь?
– И о тебе, Утред. Я позабочусь о тебе, обещаю.
– Ну, положим, об Утреде я и сама позабочусь, – вмешалась Гизела.
– Не забывай, что скоро ты будешь моим шурином, – сказал я Гутреду.
Тот кивнул и слабо улыбнулся:
– Гизела всегда верила, что ты вернешься.
– A ты небось думал, что я уже мертв?
– Я надеялся, что ты жив, – улыбнулся Гутред и встал. – Поверишь ли ты, если я скажу, что по тебе скучал?
– Да, мой господин, поверю, потому что я тоже по тебе скучал.
– Правда? – с надеждой спросил он.
– Да, мой господин, правда.
И, как ни странно, я не лгал. Я думал, что ненавижу Гутреда, но, когда снова его увидел, понял, что это не так. За это время я начисто позабыл о его невероятном обаянии. Этот человек все еще нравился мне.