– А где он, твой трибунал, ети твою мать? Где?! Просрали вы со своими трибуналами Россию!

– Что?! Вражеская агитация? Да за это по законам военного времени!..

– Пусть по этим законам ответят те, кто полстраны фрицу отдали!

– Да я тебя!.. Да ты у меня!.. – Лейтенант поднимает руку с пистолетом. – Встать!

Старослужащий, вдруг разом посерев лицом, медленно поднимается на ставшие непослушными ноги. Гремит выстрел, и тут же, словно это была команда кому-то, за спиной красноармейца раздается взрыв, и пожилой солдат падает с листовкой в побелевших от напряжения грубых пальцах.

Затемнение. Тонкие пальцы бережно расправляют листовку с аккуратно напечатанным текстом: «Командиры и бойцы Красной Армии! Ваше положение безнадежно. Ваша борьба бесполезна. Торопитесь! В случае перехода на немецкую сторону Вам будет оказан надлежащий прием и обеспечено равноправное место в дружной семье народов новой Германии без жидов, большевиков и капиталистов.

Смерть

Сталина

Спасет

Россию!»

Бойко молотя воду плицами, по узкому и извилистому в этих местах участку великой русской реки, у подножия высоких отвесных скал, торопится вниз по течению, на север, к большому сибирскому городу, пассажирский пароход «Лазарь Каганович». В трюме на полках и на полу, в проходах, на корме, на верхней палубе, перед самой рубкой на деревянных скамейках, расставленных вдоль поручней, спят пассажиры – колхозники, сумевшие, кто на время, а кто и навсегда, вырваться из деревни. Лишь один из пассажиров не спит – молоденькая девушка в тесном пальто и темной косынке на тугих косах. Она сидит на скамейке, у ног фанерный чемодан, и все всматривается, всматривается вдаль, но впереди, как и по сторонам, тоже берег, и девушке непонятно, как это пароход пойдет дальше, он же упрется в скалы? Но пароход делает медленный поворот, и берега раздвигаются, открывая новый плес, и девушке кажется, что так будет длиться бесконечно и она никогда не приедет в большой город, где ее ждет новая жизнь. Какая она будет, эта жизнь? Какие люди ей встретятся, добрые или злые? Она верит, что добрые, ведь это город, тот мир, про который говорила ее мама, провожая возле дома: «Мир, Маруся, – он не без добрых людей, совсем пропасть не дадут!»

Но вот наконец после одного из поворотов открылся далеко впереди город по обеим сторонам реки; приближается, растет прямо на глазах железнодорожный мост, по которому идет настоящий паровоз с вагонами, и Маруся, шевеля губами и радостно блестя глазами, считает вагоны: «Тридцать шесть, тридцать семь…» Когда проплывали с огромной скоростью под мостом, паровозов и вагонов уже не было, но Маруся все равно сжалась и глаза зажмурила от страха: вдруг сейчас мост упадет прямо на нее?