Инициатива Симонова встретила самую горячую поддержку общественности. Абхазские художники предложили передать в дар вновь создаваемой галерее по одной своей работе. В редакцию посыпались письма с такого же рода предложениями из других городов страны. Ученики Симонова и местные жители взялись безвозмездно благоустроить территорию, подремонтировать усадьбу.

Нотариальным актом он немедленно передал в дар Союзу художников Грузии не только свои художественные работы, коллекцию ценных картин и старинных икон, но и дом с садом, уникальную библиотеку, редкие художественные костюмы, мебель, а также фамильное серебро и личные денежные сбережения.

— Пусть в этой усадьбе разместятся Дом творчества и картинная галерея. Пусть дар мой послужит упрочению традиционной дружбы между украинским, грузинским и абхазским народами, — сказал Александр Корнильевич, вручая свой дарственный акт.

Но как часто в жизни нам еще приходится встречаться с парадоксами, когда рядом с бескорыстием соседствует корысть, а порыв доброй души одних натыкается на душевную скаредность других. Так случилось и здесь. Некоторые местные владельцы безразмерных курортных особняков и садов восприняли благородный поступок Симонова как вызов, как опасный прецедент, покушение на их личное благополучие, мещанскую сытость от сдачи внаем хором и сараев, реализации даров мандариновых деревьев и виноградных лоз.

Их прямо-таки коробило от того, что «плодоносящим деревом культуры» Симонов считал не мандариновые и косточковые, имеющие цену на рынке, а картинную галерею безвозмездного посещения. Еще раньше один из таких «хозяйчиков» приобрел в аренду смежную с дачей профессора мандариновую рощицу, которую предполагалось присоединить к усадьбе Симонова, передаваемой в дар городу. И, разумеется, у него нашлись влиятельные покровители, которых больше устраивала мандариновая безмятежность, чем новый очаг культуры для народа. Однако вмешательство общественности и депутатов помогло преодолеть препоны и баррикады, искусственно сооружаемые местными владельцами особняков и их покровителями.

Неожиданно о благородном поступке Симонова узнает Александр Фадеев. Одно за другим приходят в старую усадьбу письма из Москвы.

«Дорогой Александр Корнильевич! Пишет Вам писатель Фадеев, Александр Александрович, и вот по какому поводу. Одна любительница живописи из Ростова-на-Дону, Ефросинья Николаевна Янчевская, прислала мне вырезки из районной газеты «Гамарджобис дроша», из которых я узнал о Вашем добром намерении передать весь Ваш фонд картин городу и создать на базе этого фонда картинную галерею. По словам Янчевской, это Ваше предложение не реализуется, несмотря на поддержку общественности. Мне кажется, дело могло бы сдвинуться с места, если бы органы Министерства культуры дали общественно-художественную оценку картинам и помогли бы осуществить Ваши намерения. С этой целью я направил весь материал, присланный мне Янчевской, Министру культуры СССР с просьбой, чтобы он поручил позаботиться в этом вопросе компетентным людям. Желаю Вам доброго здоровья, успешной работы и крепко жму руку. А. Фадеев.