- Видать, не судьба лететь нам с вами, сестричка, - сказал он. - Ну, не горюйте, может к лучшему. Эх, мы еще поиграем вот в эти игрушки! - Он любовался новеньким автоматом.

Партизан живо сообразил, как заряжается новое, еще не виданное в отряде советское оружие, и приладил диск.

- Вещь! Наверное, патронов на семьдесят… Пулемет!..

Муся присела возле Черного. С этим человеком было спокойней.

- Что ж вы, Мирко, с первым самолетом не улетели? Были бы сейчас на Большой земле, у своих.

- Мне без вас, сестричка, как машинисту без жезла, пути нет, - не то шутя, не то серьезно ответил партизан.

Мусе опять стало неловко. Черные глаза Мирко сверкали совсем рядом. В свете догорающего костра были хорошо видны его осунувшееся лицо, тонкие вздрагивающие ноздри.

- Сыро стало. Давайте я вас прикрою… Раны-то не болят?

- А, что там раны! - Партизан, порывисто отвернувшись, стал смотреть на зарево разрывов вдали.

Девушка тоже смотрела в ту сторону. Она думала о Николае. Наверное, он уже на линии обороны, в бою, и, конечно, на самом опасном месте. И ей вспомнилось только что услышанное: «Вольный воздух, природа, грибы собираем, на охоту ходим…»

- Что там сейчас делается? - тоскливо прошептала она.

- В атаку, должно, фашист идет, вот что. Ва-банк, все козыри на стол!

- А наши, бедные, как-то они сейчас там?

- «Бедные»! Скажет тоже!.. Это мы вот бедные: в такую минуту валяемся тут, как тыква на огороде… Эх, Маша, мне б ноги, я бы им сыграл на этой балалайке цыганскую! - Черный свистнул и потряс автоматом.

- Ой, что это? Мирко, милый, что?

Артиллерия уже умолкла, сполохи разрывов погасли, и вдруг по всему горизонту четко осветились темные зубцы леса. Багровое неяркое зарево охватило полнеба. Оно росло, ширилось и наконец поднялось, казалось, до самых звезд.

Озадаченные зрелищем внезапно возникшего, непонятного пожара, партизаны, остававшиеся на аэродроме, даже не заметили, как над ними пролетел самолет. Его услышали, когда он пошел уже на второй заход и пророкотал мотором над самой головой. Мягко хлопнула ракетница. Красная звездочка плавно взмыла в небо и, тихо лопнув, неторопливой кометой стала падать вниз.

Муся со смешанным чувством страха и радости слушала, как медленно затихал вдали гул мотора. Уже близок был восход солнца. Нежный блеск молодой зари постепенно гасил зарево. Порывистый южный ветер уже доносил до аэродрома горький запах лесной гари. Муся закопала свой мешок под приметной курчавой сосной, где она простояла с Николаем почти всю ночь. Посыпав хвоей это место, девушка вернулась к Черному и Бахареву.