Мороженая капуста, которой они набили свои опустевшие мешки, некоторое время поддерживала путников. Но силы их заметно иссякали. Все трое так ослабели, что каждое движение давалось им теперь с трудом. Мускулы пыли, точно избитые, и когда в сумерки Николай после дневного отдыха поднимал товарищей в путь, они вставали с ворчаньем и стоном.

- Вы знаете, ребята, кабы не этот наш груз, ни за что бы не встала. Лежала бы и лежала, смотрела на небо, дремала. Как хорошо никуда не двигаться! - призналась однажды Муся.

Две большие чистые слезы остановились на грани ее запавших, потемневших глазниц.

Николай с испугом посмотрел на девушку. В следующее мгновение она уже деятельно гасила костер, увязывала мешок и даже что-то напевала себе под нос. Но не так легко было обмануть Николая. Он знал, что слова эти вырвались не случайно, - ведь его и самого порой сковывало чувство вялого безразличия ко всему. Всю ночь, прокладывая товарищам путь по снежной целине, продираясь сквозь кустарник, перелезая через завалы бурелома, он думал, как и чем зажечь ему друзей, влить в них веру в свои иссякающие силы.

Когда они остановились на дневку в лесном овражке и весело затрещал костер, Николай, задумчиво сидевший у дерева, вдруг выпрямился:

- Знаете, ребята…

Муся, начавшая было дремать, открыла глаза, с удивлением посмотрела на него, не понимая, что с ним случилось. Ей показалось даже, что сквозь густую копоть от костров и тяжелый зимний загар румянец проступил на щеках молодого партизана. Голубые глаза сияли в запавших глазницах.

- В одной из статей у товарища Сталина есть хороший образ, - продолжал Николай. - Буря захватила рыбаков на Енисее, злая, жестокая буря… И вот одни напугались, сложили весла, легли на дно баркаса: неси, куда вынесет. И их разбивает о скалы…

Николай на минуту смолк. У костра было тихо, только, сочась влагой, сипела в огне сырая ветка.

- А другие - наоборот: как налетит первый шквал, крепче берутся за весла и гребут навстречу ветру, наперекор течению, против бури гребут. Гребут до последнего дыхания… И они побеждают бурю… Это он о большевиках, о настоящих революционерах…

Сырая ветка лопнула в огне. Над костром взмыл пучок искр, растворившихся в холодной темени.

- Ты это для меня рассказал, да? - с горечью спросила Муся.

- Нет, для всех. Наша буря еще и не начиналась. Приближается только первый шквал.

Партизаны задумались. Метель, шурша, перетаскивала полотнища сухого снега. Муся сидела, обхватив колени руками, уткнувшись в них подбородком, и ясно было, что мысли ее где-то далеко.