— „Иван Алексеевич, (говорит отец) как бы послать за этим урядником?" Иван Алексеевич вышел из комнаты на двор и закричал: „Кузька, запряги гнедка в багреные сани поскорее!" Сам вошел в комнату и сказал: „сейчас привезем урядника". Поскакал Кузька за Изюмниковым. Иван Алексеевич отворил шкап. — „Не знаю, есть-ли у меня водка". Вытаскивает четвертную бутыль. Вскоре урядник Изюмников вошел в комнату, помолился Богу, раскланялся хозяину и сказал: „Вы, Иван Алексеевич, требуете меня повелительно, словно наказный атаман".

— „Выпить я захотел, — отвечал хозяин, — а одному пить не весело".

— „Как мол одному? У вас есть гости".

— „Ну, эти гости не умеют держать в руках рюмку, а вы знаете. Мы с вами выпивали все под дёнушко".

— „Да, верно: я не помню, как и уехал от вас домой, — говорил Изюмников. — Ночью проснулся и думаю, где я теперь лежу, не знаю, дома или в гостях у кого".

— „Ну, садись-ка за стол, приударим также, как и раньше".

— „Нет, Иван Алексеевич, нужно поберегаться: ведь завтра рано нужно бежать на ятовь, а у нас головы будут болеть. Нет, не нужно пить".

— „Дело ваше, как хотите, а я выпью. Завтра, что Бог даст!" Хозяин налил в стакан водки, перекрестился и потянул досуха. — „По-нашему вот как" — сказал хозяин, налил в чайный стакан и поднес Изюмникову.

— „Не напрасно-ли, Иван Алексеевич?" — сказал Изюмников.

— „Нет, нет, выпей, потом начнем дело, для чего я вас пригласил!" Гость более не стал уклоняться, взял в левую руку стакан, пожелал хозяину всего хорошего и вытянул из стакана насухо; вероятно, в Питере научился, как со стаканом обращаться.

— „Вот этот человек, говорит хозяин, указывая на моего отца, — моей жене родной брат, а мне шурин. Они много лет стараются, где бы добыть себе старообрядческого священника. Я передал им, что есть священник в Питере у купца. Шурин мой ухватился за мой рассказ и пожелал видеть вас лично и выслушать от вас виденное вами. А вы расскажите ему без стеснения, как и мне сказывали.

— „Да, Бога ради, не утаите, — сказал мой отец Изюмникову, — скажите все подробно: как имя купца, чей по фамилии, с которого времени находится у этого купца священник и где он взял священника?" Изюмников не ожидал таких вопросов и не приготовился на них отвечать. Он облокотился локтем на стол, ладонь прислонил ко лбу; по всему было заметно, что в эти минуты Изюмников растерялся, — сказать ли то, что это он, гвардеец, да к тому же унтер-офицер, говорил неправду, или начинать врать….

Но много рассуждать было уже не своевременно и Изюмников решился врать дальше.