– К сожалению, еще здесь, – ответил он, – у них там что-то произошло. Час тому назад меня разбудил мой страж и сказал мне, что от Лобенгулы пришел посланец с какой-то вестью, о которой они сейчас толкуют. Вот почему вам удалось пробраться сюда незамеченной, иначе часовые убили бы вас без всякого сожаления. – Он привлек ее к себе и поцеловал долгим первым поцелуем; затем, точно устыдившись, отпустил ее.

– Нет ли у тебя чего-нибудь поесть? – попросила Бенита. – Я… я ужасно голодна. Прежде я этого не чувствовала, только теперь…

– Голодна, ты голодна, а я… вот, возьми немного холодной говядины, которую я не доел вчера ночью; я собирался отдать ее кафрам. Господи! Мне приходится кормить тебя грубой пищей кафров! Но ничего, поешь, подкрепись.

Бенита взяла кусок говядины и с жадностью принялась его есть: уже несколько дней она жила только кусочками сухаря и сушеным мясом. Говядина показалась ей превосходной – ей показалось, что никогда прежде она не ела ничего вкуснее. Пока она ела, Роберт смотрел на нее горящими глазами.

– Как ты можешь смотреть на меня? – воскликнула она. – У меня, должно быть, ужасный вид; я жила в темноте, мне пришлось шлепать по грязи. Я даже наступила на крокодила! – она вздрогнула.

– Какая бы ты ни была, я хочу тебя видеть такой, какая ты есть, – ответил он тихим голосом. – Для меня ты всегда прекрасна.

Несмотря на все перенесенные несчастья, девушка вспыхнула при этих словах. Когда она подняла глаза, в них блестели слезы.

– Спасибо. Я не хочу думать о том, что со мной случится, а то, что было, – прошло. Но нельзя ли нам уйти отсюда?

– Не знаю, – ответил он, – но кажется, это будет трудным делом. Выйди и посиди снаружи на козлах, пока я оденусь, а там посмотрим.

Бенита вышла из фургона. Туман редел. Теперь сквозь его дымку она увидела картину, от которой ее сердце сжалось: между повозкой и горой Бамбатсе виднелись толпы матабеле; огромным потоком лились они к фургону Сеймура, двигаясь по берегу реки. Они с Робертом были отрезаны от крепости… Минуты через две вышел Сеймур. Она с беспокойством посмотрела на него. Он выглядел старше, чем в тот день, когда они расстались на палубе «Занзибара», лицо его обросло бородой; кроме того, он прихрамывал.

– Боюсь, что пришел конец, – сказала она, указывая на матабеле.

– Да, похоже на то, – ответил он, – ну что ж, я повторю твои слова: теперь мне все нипочем. – Он взял ее пальчики в свою руку и прибавил: – Будем счастливы в те немногие минуты, которые нам остается прожить. Они скоро будут здесь.

– Каким образом ты здесь очутился? – спросила она. – Ты пленник?