Но лепешки не последовало…

— Нет, хозяин, мы были здесь не вдвоем и не втроем, — сказал Ходжа Насреддин. — Разве ты не знаешь, что, помимо видимых существ, мир наполнен еще множеством невидимых, которые тем не менее понимают человеческую речь?

— Невидимые существа? Понимают человеческую речь? Это кто же такие? — усмехнулся Агабек, желая показать своей усмешкой независимость и смелость ума.

— Это — души людей, погибших неправедной смертью, главным образом — души повешенных, — пояснил Ходжа Насреддин. — В течение некоторого времени перед тем, как предстать на суд Всевышнего, они остаются еще на земле и бродят в поисках заупокойной молитвы. Они всегда вертятся вокруг живых и бывают весьма надоедливы, пока живой не догадается помолиться за них… К тебе, хозяин, они должны особенно приставать, — добавил Ходжа Насреддин, как бы мимоходом.

— Это почему же — ко мне? — насупился Агабек.

— Скажи — в бытность твою главным городским судьей в Хорезме не приходилось ли тебе приговаривать кого-либо к повешению?

Эти слова упали на голову Агабека, как хорошая дубина, обмотанная тряпьем, — мягко, но оглушающе. Недоверчивая усмешка вмиг исчезла с его лица: он боязливо оглянулся в темноту, которая сразу стала для него живой, таинственной, глубокой и зловещей.

— Приходилось, конечно. По службе…

— Вот видишь! Но заказывал ли ты, по крайней мере, заупокойные молитвы по этим людям?

— Заупокойные молитвы?… Такое дело было бы слишком разорительно для меня. В Хорезме ловят столько разных злоумышленников!

— Вот поэтому невидимые к тебе и пристают.

— Откуда ты знаешь, что они ко мне пристают?

— Потому что они могут быть все-таки слегка видимы для изощренного зрения. Чуть-чуть, едва приметно… так, чтото вроде стеклистых червячков, плавающих в воздухе. Я давно их замечал над тобою. Да ты, вероятно, и сам их видел не раз, только не знал — кто они?

Так как Агабек был весьма толст и грузен, то, конечно, часто видел как бы плавающих перед глазами в воздухе стеклистых червячков, особенно когда приходилось ему нагибаться и снова выпрямлять спину.

— Да, видел… Но я полагал, что это от излишней крови.

— Если бы это происходило от излишней крови, тогда бы они представлялись тебе красными, ты же видишь их прозрачными, как бы бесплотными, — рассудительно ответил Ходжа Насреддин.

Против столь очевидного довода Агабек ничего не мог возразить. Слова Ходжи Насреддина тягостно поразили его мясистое воображение.

Он закинул голову, чтобы проверить — точно ли стеклистые червячки все удалились? Его толстый загривок напрягся, кровь замедлилась — и он увидел их перед собою во множестве. Он ужаснулся!