– Ай-ай-ай! Тогда вам не хватает только одного, – сказала Екатерина, – но это мы достанем.

– Чего?

– Денег. Не думаю, чтобы у вас их было чересчур много.

– Наоборот, мадам, наоборот! – ответил Карл IX. – У меня миллион четыреста тысяч экю в Бастилии; мои личные сбережения дошли за последние дни до восьмисот тысяч экю, я их запрятал в погреба здесь, в Лувре; а в случае нехватки у Нантуйе хранится триста тысяч экю, и они в моем распоряжении.

Екатерина вздрогнула: до сих пор она видала Карла буйным, вспыльчивым, но никогда не замечала в нем человека дальновидного.

– Значит, ваше величество думаете обо всем? Это замечательно! И если только портные, вышивальщики и ювелиры поторопятся, то через каких-нибудь полтора месяца ваше величество будете иметь возможность принять послов.

– Полтора месяца? – воскликнул Карл. – Да портные, вышивальщики и ювелиры работают с того дня, как стало известно, что мой брат избран королем. На крайний случай все может быть готово хоть сегодня, а через три-четыре дня – уже наверно!

– О! Я даже не думала, что вы торопитесь до такой степени, сын мой.

– Я же вам сказал: честь за честь!

– Хорошо. Значит, эта честь, оказанная французской королевской семье, вам так льстит?

– Разумеется.

– И видеть французского принца на польском престоле – это ваше горячее желание, не так ли?

– Совершенно верно.

– Значит, вам важен самый факт, а не человек? И кто бы там ни царствовал, вам…

– Нет, матушка, совсем не так. Какого черта! Останемся при том, что есть! Поляки сделали хороший выбор. Это народ ловкий, сильный! Народ-вояка, народ-солдат – он и выбирает в государи полководца. Это логично, черт возьми! Брат Анжу как раз по ним: герой Жарнака и Монконтура для них скроен, как по мерке… А кого же, по-вашему, им дать? Алансона? Труса?.. Нечего сказать, хорошее представление создастся у них о Валуа! Алансон! Да он удерет от свиста первой пули; а Генрих Анжуйский – это воин! Хорош! Пеший ли, конный ли, но всегда – шпага наголо и впереди всех!.. Удалец! Колет, рубит, режет! О! Мой брат – это такой вояка, что будет водить их в битву круглый год, с утра до вечера. Правда, пьет он мало, но покорит их своей выдержкой, вот и все! Милейший Генрих будет там в своей сфере. Гой! Гой! Туда! На поле битвы! Браво трубам и барабанам! Да здравствует король! Да здравствует победитель! Его будут провозглашать «императором» по три раза в год! Это будет великолепно для славы французского двора и чести Валуа!.. Быть может, его убьют, но – черт возьми! – какая это будет восхитительная смерть!