– Для чего скрывались вы в лесу? – спросил председатель.

– Чтобы посидеть в тени, – ответил Коконнас.

– Продолжайте, – сказал председатель Кабошу.

Кабош дал второй удар, издавший тот же звук. Но, так же как и при первом ударе, Коконнас даже не повел бровью и с тем же хмурым выражением взглянул на палача.

Председатель нахмурился.

– Ну и крепкий мужик! – пробурчал он. – Мэтр, до конца ли вошел клин?

Кабош нагнулся, чтобы посмотреть, и, склоняясь над Коконнасом, шепнул ему:

– Кричите же, несчастный!

Затем, поднявшись, доложил:

– Да, до конца, месье.

– Второй простой, – хладнокровно распорядился председатель.

Слова Кабоша разъяснили все: благородный палач оказывал «своему другу» величайшее одолжение, какое только мог оказать дворянину палач, – вместо цельных дубовых клиньев великодушный Кабош вколачивал ему меж голеней клинья из упругой кожи, лишь сверху обложенные деревом. Этим он избавлял Коконнаса не только от физических мучений, но и от позора вынужденных признаний, сверх того, он сохранял Коконнасу силы достойно взойти на эшафот.

– Добрый, хороший мой Кабош, – шептал Коконнас, – не бойся: раз это нужно, я заору так, что если будешь мною недоволен, то на тебя трудно угодить.

В это время Кабош просунул между краями досок второй клин, толще первого.

– Продолжайте, – сказал председатель. Кабош ударил так, точно собрался разрушить весь Венсенский замок.

– Ой-ой-ой! У-у-у! – заорал Коконнас на все лады. – Тысяча громов! Осторожней, вы ломаете мне кости!

– Ага! Второй сделал свое дело, – ухмыляясь, сказал председатель, – а то я уж начал удивляться.

Коконнас дышал шумно, как кузнечный мех.

– Так что же вы делали в лесу? – повторил вопрос председатель.

– А! Дьявольщина! Я уж сказал вам: дышал свежим воздухом!