— Ты ли, Нифонт, купил Пелино поле? — по-русски спросил один из стариков.

— Я купил.

— Зачем?

— Пахать.

Старики даже не шелохнулись, но Михаил почувствовал, какое их охватило смятение.

— Поле это нечестно досталось монастырю. Наш князь Танег, пьяный, отдал его вашему князю Ермолаю, забыв о своих предках, а Ермолай продал епископу Питириму. От Питирима оно перешло Ионе, а Иона подарил его монахам.

— Но я-то купил его честно, — упрямо возразил Нифонт.

— И ты купил его нечестно, — тихо и виновато возразил старик. — Ты отдал за него сокровища вакуля из Адова озера…

— Коли ты это знаешь, то знаешь, как я их добыл, — зло ответил Нифонт.

— Не будем об этом, — мягко предложил старик. — Наши боги не любят, когда отнимают их богатства. Но богатства, отнятые и возвращенные, они не ценят. Если ты сумел взять — это твое.

— Значит, и поле мое.

— Нет. Поле наше. Это Пелино поле. Кто бы кому его ни дарил и ни продавал, это все равно наше поле. Верни его нам.

— Не верну.

— Его нельзя пахать. Ты умрешь.

— Посмотрим.

— Нифонт, давай поладим миром. Хочешь, мы обменяем тебе это поле на другое?

Нифонт презрительно посмотрел на пермяков и усмехнулся:

— Все, что у вас есть, у вас могут хоть завтра отнять. Если я возьму поле у вас, то и у меня его отнимут. А у монастыря никто ничего не отнимет, и Пелино поле останется моим по сделке.

Старики молчали, как идолы, глядя в пустоту. Им горько и обидно было слышать такие жестокие слова от пришлого русского мужика. Но, видимо, дело о Пелином поле оказалось выше гордости.

— Тогда, Нифонт, давай мы дадим тебе столько же золота, сколько ты заплатил за поле. Купи себе новое, а Пелино верни нам.