— Вылупились на него и говорим, ты чего, мол, серьёзно? — Бабун хмыкнул. — А он вновь. И такой видок у него был… как объяснить-то…

— Ну, типа, пахан он, а мы провинившиеся, но он добрый… то есть, пока добрый, а мы должны совесть поиметь и образумиться.

— Ага, и на прощанье кинул нам слова «Подумайте, парни…» и ушёл.

— А! Он ещё тут под предлогом сходить до ветру — лес обшарил, явно наделся под кустом найти свои вещички.

Пришедшая троица изумилась, притихла… Но вот закопошился Влад, раздеваясь, Алексей тоже снял, наконец свою бандану, а Малой начал стаскивать сапоги. И их прорвало. И посмеивались, и возмущались, и обеспокаивались, и выдвигали версии… в общем, нерв вновь (после порогов и «потопления») обострился, и «пляжной» жизни пришёл конец.

— Так что наверняка заявится ещё, — резюмировал Андрей, разливая суп.

— Как бы дружков своих не притащил заодно, — высказался Влад.

— Да тут теперь всего можно ожидать, — согласился Алексей.

— А у меня кулаки чешутся, — вдруг выпалил Малой. Все заржали.

Несмотря на вновь возникшую нервозную обстановку, баню приготовили с удовольствием. Для пущего антуражу навалилась очередная гроза, заполонив тучей полнеба и нагнав мощный шквал. Но ветер вскоре стих, а дождь сильный так и не ливанул — так, покапало маленько. И когда настало время лезть в сооружённую из жердей и плёнки баню, на западе расплавленным металлом проявилась открытая от туч полоса. Баня, даром, что топилась два дня вышла какая-то нежаркая. Но всё равно очищающую функцию выполнила, и посвежевший народ тянулся на вечернее чаепитие. И тут, конечно, явился Антон.

И теперь песня про то, как некуда было его ценностям деваться, кроме как в коварные руки «москалей» завелась уже для всех пятерых. Было уже несмешно. Андрей чуть ли не орал, возмущаясь параноидальной логикой. Остальные с трудом сдерживали себя, чтобы не послать куда подальше незваного гостя. Гость же был упёрт, хмур, но спокоен и непрошибаем в желании получить своё. Периодически он соскакивал с затоптанной уже темы и рассказывал охотничьи байки. Но, в целом, давил на своё. И был, похоже, несколько обескуражен упрямством туристов. В конце концов, он припугнул друзей «своими людьми с полиграфом», которые будут ждать походников на трассе из Кызыла. Стало совсем неприятно. Но, прощаясь, в Антоне мелькнуло что-то человеческое:

— Ладно, не держите, зла. Удачи вам, — и он скрылся в уже потемневшем лесу.

— Охренеть, скажу я вам, — покачал головой Малой.

— И вот ведь руки будто связаны — просто отлуп ему дать! Ну, или в морду. А мы будто заложниками. И кат могут повредить, и ночью заявиться с оружием… Эх! — вздохнул Влад разочарованно.