— Но ведь у нее это четвертый! — отошел с виноватым видом от постели Иоганн. — Я думал…

— Он «думал»!.. — передразнила старуха. — Ты бы вот лучше не думал, а посмотрел, что за красавца она тебе подарила. А то — «четвертый»!..

Старуха вынула из люльки закутанного в полотно ребенка и поднесла его ближе.

— Ну ей-ей, этот красивее всех!

Иоганн чуть отвернул край пеленки. Маленькое красное личико сморщилось в гримасу, и из влажного беззубого рта раздался пронзительный крик.

— Тише ты, непутевый! Мать разбудишь! — поспешила уложить ребенка бабка.

Из дверей высунулись три беловолосые детские головки. Иоганн поторопился увести детей.

— Это Генрих так кричит? — шепотом спросил старший мальчик.

— А почему ты знаешь, что «Генрих»? — спросил другой, лет четырех.

— Отец говорил, что следующего из нас назовут непременно Генрихом. Правда, отец?

Иоганн обнял всех троих и сел у окна. Дети взобрались к нему на колени: девятилетний Якоб — на одно колено, четырехлетний Лазарь — верхом на другое, а трехлетняя Ирма свернулась котенком под рукой отца.

— Расскажи нам о тех, чьи имена мы носим, — попросил Якоб, сдвигая по-взрослому брови.

— Хорошо, — улыбнулся Иоганн, — я всегда готов рассказывать о благородных, смелых людях, отдавших здоровье, силы и самую жизнь за счастье моей и вашей родины, дети. Итак, жил-был когда-то в Гарлеме музыкант…

— Нет, — перебил Якоб, — так не надо. Так ты рассказываешь сказки, а ведь это не сказка?

Иоганн посмотрел долгим, серьезным взглядом на первенца:

— Да, это не сказка, мой мальчик!

И он начал издалека. Одна за другой вставали в памяти картины: сначала детство в бедном доме родителей; потом сиротство и далекий путь в Брюссель со стариком крестьянином; полное одиночество после его смерти; счастливая встреча с другим стариком — слугой Микэлем; светлый «рай» у матушки Франсуазы, знакомство с Генрихом ван Гаалем, подарившим ему, десятилетнему ребенку, маленькую шпагу в залог будущих побед.

— А где эта шпага? — спросил Лазарь, пришпоривая колено отца.

Иоганн склонился к молча слушавшей Ирме и поцеловал ее в светлый затылок.

— Эту шпагу я отдал одной очень храброй девочке.