— Яша, умоляю вас, сядьте! Не пугайте меня — я никогда не видела вас таким! — Нотки отчаяния в ее голосе вернули меня к реальности и я сел рядом с Альбиной.
Яша, умоляю вас, сядьте! Не пугайте меня — я никогда не видела вас таким! — Нотки отчаяния в ее голосе вернули меня к реальности и я сел рядом с Альбиной.
Она обняла меня:
Она обняла меня:
— Ну прости же меня, прости! Почему же ты такой ранимый?
Ну прости же меня, прости! Почему же ты такой ранимый?
— Почему же за эти объятия, за эту каплю счастья я должен платить страданиями? — Я прижался дрожащими губами к ее волосам.
Почему же за эти объятия, за эту каплю счастья я должен платить страданиями? — Я прижался дрожащими губами к ее волосам.
Как же было тяжело чувствовать тепло ее желанного тела, вдыхать аромат ее волос и понимать, что все это предназначается другому. Я чувствовал себя подобно умирающему от жажды страннику, который ползет по раскаленному песку, слышит шум водопада и понимает, что никогда до него не доберется.
Как же было тяжело чувствовать тепло ее желанного тела, вдыхать аромат ее волос и понимать, что все это предназначается другому. Я чувствовал себя подобно умирающему от жажды страннику, который ползет по раскаленному песку, слышит шум водопада и понимает, что никогда до него не доберется.
— Кто он? Я знаю его? Скажите — мне станет легче, — произнес я, когда дрожь в какой-то мере утихла.
Кто он? Я знаю его? Скажите — мне станет легче, — произнес я, когда дрожь в какой-то мере утихла.
— Да, знаете, — очень тихо сказала Альбина.
Да, знаете, — очень тихо сказала Альбина.
— Он из нашего университета?
Он из нашего университета?
Она кивнула.
Она кивнула.
— Кто-то с нашего курса?
Кто-то с нашего курса?