Вы не подскажете, который час, сударь? — произнес тихий женский голос.
Я обернулся. Передо мной стояла девушка, в облике которой даже при тусклом свете фонаря угадывался род ее промысла.
Я обернулся. Передо мной стояла девушка, в облике которой даже при тусклом свете фонаря угадывался род ее промысла.
— Часов не имею, — ответил я. — Знаю лишь, что сейчас вечер, а впереди меня ждет долгая ночь в пустой холодной постели.
Часов не имею, — ответил я. — Знаю лишь, что сейчас вечер, а впереди меня ждет долгая ночь в пустой холодной постели.
— Здесь неподалеку есть комната, где вы можете разделить постель вместе со мной за умеренную плату, — произнесла она. — Обещаю, эта ночь пролетит в один миг и станет одной из самых сладких в вашей жизни.
Здесь неподалеку есть комната, где вы можете разделить постель вместе со мной за умеренную плату,
произнесла она.
Обещаю, эта ночь пролетит в один миг и станет одной из самых сладких в вашей жизни.
— Как тебя называть этой ночью, дитя порока? — спросил я, когда мы шли рядом.
Как тебя называть этой ночью, дитя порока?
спросил я, когда мы шли рядом.
— Можете называть меня так, как вам угодно, — ответила она.
Можете называть меня так, как вам угодно, — ответила она.
— Хорошо, я что-нибудь придумаю, пока мы идем, — сказал я.
Хорошо, я что-нибудь придумаю, пока мы идем, — сказал я.
— А как мне называть вас? — спросила девушка.
А как мне называть вас? — спросила девушка.
— А, какое первое имя придет на ум, то и выберем, — ответил я. — Пусть будет, ну, хотя бы Яша.
А, какое первое имя придет на ум, то и выберем, — ответил я. — Пусть будет, ну, хотя бы Яша.