Два часа за приятной работой пролетели незаметно, уже начинало темнеть, и Изабель отвезла Лизи домой. Обе подруги были крайне довольны сегодняшним днем, и договорились продолжить рисование в субботу.

Глава 6

Всю неделю Лизи стойко терпела колкости и вредности от Хариетт и её школьных подпевал. Правду сказать, таких было мало, всего человек пять или шесть. Остальные девочки хорошо относились к Лизи, но боялись это показать. И Лизи не обижалась на них. А вот Хариетт ей уже порядком поднадоела. Лизи спрашивала себя, откуда же берутся такие противные дети, которым доставляет огромное удовольствие приставать к окружающим. Неужели нельзя занять себя чем-нибудь полезным? Ведь вокруг столько всего интересного!

Но, видимо, Хариетт была устроена совсем по-другому. На переменке она подошла к Лизи, и снова начала её задирать. «Эй ты, городская воображала, когда ты отсюда, наконец, уедешь?» – громко и насмешливо говорила Хариетт. Лизи в ответ поинтересовалась, почему это она – воображала. Хариетт ответила, что Лизи слишком хорошо одевается, ведь никто в деревне не носит такие платья или юбки. Да и вообще все городские – большие воображалы. Просто потому, что они городские. Все они бездельники и надменные типы. А то и вовсе какие-нибудь мошенники. Особенно такие, которые разъезжают на хороших автомобилях и скупают коттеджи в деревнях. «Например, как твой папочка» – злобно добавила Хариетт. Вот уж этого, конечно, Лизи никак не смогла стерпеть. Никто не смеет оскорблять её родителей и говорить какие-то гадости про отца. Её отец много работает, поэтому и добился хорошей должности и признания. Лизи тут же почувствовала, что внутри у неё как будто что-то закипело. Она твердо решила на этот раз не давать спуску вредине Хариетт. Сжав кулаки, Лизи молча двинулась на неё. Хариетт стояла, прищурив глазки, и придумывала, чем бы еще задеть Лизи. Но ничего сделать не успела. Потому что Лизи, с горящими от гнева глазами, подошла к ней вплотную, и, совершенно неожиданно для всех, и для себя самой, со всей силы стукнула обидчицу кулаком прямо в противный курносый нос.

Наступила тишина. Всё вокруг замерло. Казалось, даже птицы перестали петь, деревья – шелестеть листвой, а трава – расти. Хариетт не могла вымолвить ни слова. Она опешила от такой безумной дерзости «городской воображалы», и замерла, широко раскрыв глаза и не произнося ни слова. В деревне еще никто и никогда не осмеливался ударить Хариетт! Все здесь боялись эту задиру, как и её отца, хозяина деревенского магазина мистера Джонса. Он слыл человеком злопамятным и драчливым. И запросто мог отказаться продавать ту или иную вещь любому, кого невзлюбил он сам или кто-то из его семейства. Или же мог легко превратить жизнь этих людей в один сплошной кошмар, как это делала в классе его дочь Хариетт. Поэтому все: и ровесники Лизи, и ученики постарше, – в ужасе застыли на месте, ожидая, что же произойдет дальше. Но ничего грандиозного не произошло. Хариетт, как все злобные и вредные дети, была очень труслива, и в качестве весомого аргумента признавала только силу. Получив от Лизи достойный отпор, Хариетт здорово испугалась. А вдруг Лизи сейчас возьмет, да и поколотит её прямо здесь, у всех на виду? Это будет полным и окончательным позором, ведь и так понятно, что авторитету Хариетт нанесен непоправимый урон. Что, если теперь никто в школе не будет бояться и слушаться её? Как ей теперь быть? Всё это мгновенно пронеслось в голове Хариетт, и она не придумала ничего лучше, чем закрыть лицо руками и трусливо убежать домой жаловаться своему отцу. Остальные дети с уважением и трепетом уставились на Лизи. Какая же она оказалась смелая, эта городская девочка! Ударить саму Хариетт Джонс, главную школьную заводилу и вредину! Да, эта Лизи Кроуфорд не робкого десятка. Но одновременно все дети жалели Лизи. Ведь Хариетт, конечно же, не оставит всё это просто так. А её папочка наверняка придумает какую-нибудь пакость. Как он делал уже не раз. Например, с мистером и миссис Труди, бывшими хозяевами коттеджа Лизи, да и со многими другими.