Утром Кумало проснулся, когда соседи еще спали. Он ополоснул лицо водой и, не позавтракав, отправился на работу. В черном леденеющем небе светились звезды. Поеживаясь от ночного холода, Кумало зашагал по неосвещенному переулку. Из шалашей — пондокков, из домов с заклеенными бумагой окнами доносились приглушенный разговор, перебранка невыспавшихся людей.

Он почти миновал локацию, когда перед ним выросли двое здоровенных полицейских. Один из них, со вздернутым носом, сказал насмешливо:

— Эй, Джон, куда спешишь? — Для полицейских все африканцы — Джоны.

Кумало остановился. «Кто они — настоящие полицейские или?..»

— Ночной пропуск.

— Но комендантский час только до пяти. Уже шестой час, — ответил Кумало, пятясь и оглядываясь назад. — В локации не нужно ночного пропуска.

— Ты нас не учи. Нет пропуска?

— А что я сделал? Я иду на работу.

Он не успел отпрыгнуть. Полицейский со вздернутым носом схватил его за руку. Кумало рванулся изо всех сил, но «бобби» поднес к его носу дубинку.

— Хочешь попробовать?

Щелкнули наручники на запястьях.

Кумало с горечью вспомнил о хозяйке, которой он не заплатил за квартиру. Теперь она решит, что он сбежал. И еще он подумал о Ребекке Нгойи, девушке из редакции. Станет ли она навещать его в тюрьме или забудет о нем? Ведь их дружба только началась…

Его ввели в полицейский участок — мрачное помещение с зарешеченным окном. Под потолком — электрическая лампочка без абажура. Слева, у грубой деревянной скамьи, стояли два пария гангстерского вида, скованные друг с другом наручниками. У двери дежурил полицейский-африканец с коротким копьем. За непокрытым столом сидел сержант-европеец в форме, застегнутой на все пуговицы. Он строго взглянул на арестованного — ни тени улыбки или дружественного участия на жестком, сухом лице.

— Нет ночного пропуска! — отрапортовал курносый полицейский. — При аресте оказал сопротивление.

— Имя?

Кумало встретил враждебный взгляд сержанта и понял: этот властный служака сидит здесь не для того, чтобы разбирать, виновен арестованный или нет. Его задача доказать африканцу, что если он арестован, то арестован правильно.

Кумало выдали потертое одеяло и втолкнули в камеру. Ни кроватей, ни стульев, ни скамеек. Африканцы разных возрастов лежали на цементном полу, завернувшись в одеяла или подложив их под себя.

Слева от Кумало сидел пожилой мужчина. Он был арестован за незаконную продажу самогона — скокиаана. Справа — угловатый африканец лет тридцати, по имени Мозес — рабочий с текстильной фабрики. Его арестовали за неуплату налогов. У него было семеро детей. Мозес, однако, не распространялся о своем горе и держался спокойно.