Все произошло так, как ты и предсказывал. Хотя множество путешественников до меня описывали свои странствия, ни одна из книг не заслужила столь мгновенной и длительной популярности, как наша «Книга о разнообразии мира». Возможно, Луиджи, это случилось благодаря тому, что ты записал мои рассказы по-французски, на самом распространенном языке Запада. А может, все дело в том, что твои записи оказались лучше моих рассказов. Так или иначе, к моему удивлению, нашу книгу стали читать, обсуждать и стремиться приобрести. Ее переписывали вновь и вновь, к настоящему времени она переведена уже на все христианские языки и повсюду распространились ее версии и многочисленные копии. Однако ни в одной из них нет истории про того измученного индуса, непочтительно хмыкавшего в священной пещере.

Помнишь, как мы сидели в той холодной генуэзской тюрьме: я предавался воспоминаниям, а ты подбирал для них правильные слова – и как мы решили, что именно этими словами мои истории и надо рассказывать. Ты был признанным рассказчиком, а я незаурядным путешественником. Ты был Луиджи Рустичелло из Пизы, а я – Марко Поло из Венеции. Ты был ценителем изящной словесности и фантазером, известным благодаря своим сказкам о временах рыцарства – Тристан и Изольда, Ланселот и Джиневра, Амис и Амильон. Я же был таким, каким ты описал меня в своей книге, представителем благородного рода, «sajes et nobles citaiens de Venece» – знатным гражданином Венеции. Мы договорились, что в нашу книгу войдут только те мои приключения и наблюдения, которые мы сможем напечатать, не испытывая стыда и угрызений совести, чтение коих не нанесет обид чувствам христиан, девственниц и монахинь.

Более того, мы решили убрать из книги все, что может поколебать доверие читателей, которые предпочитают всю свою жизнь оставаться дома. Припоминаю, как мы с тобой даже поспорили о том, стоит ли включать в нее мое первое знакомство с камнем, который горит, и с тканью, коя, напротив, горению не подвержена. И в результате бо́льшая часть особенно интересных случаев, произошедших со мной во время путешествий, была, если так можно выразиться, откинута на обочину дорог, по которым я скитался. Мы убрали из книги нашей все самое скандальное, непристойное и невероятное. Однако теперь ты говоришь мне, что собираешься восполнить сии пробелы, причем сделать это так, дабы не бросить тень на мое имя.

Итак, твой новый герой будет зваться монсеньором Боудином, а не мессиром Марко, он будет родом из Шербура, а не из Венеции. Во всем же остальном монсеньор Боудин останется мной. Он испытает и вытерпит все, что выпало на мою долю, а также изведает дарованные мне наслаждения – словом, с ним произойдет все то, о чем я молчал до сих пор, если только я освежу память своего доброго друга, вновь поведав тебе те многочисленные истории о давних временах.