— А по-моему, мелкого, Летчик.

Конечно, Дядя оказался прав и на радостях позволил себе покурить.

Конор принялся объяснять суть своих инноваций — это помогало не думать о родных.

— Паровой двигатель слишком тяжел для аэроплана. Чтобы поднять паровой двигатель, нужен еще более крупный паровой двигатель. Поэтому Виктор, мой учитель, советовал установить небольшой газовый двигатель или бензиновый, который лучше, но все еще слишком тяжел. Но потом я вспомнил об алюминии.

— Это, что ли, тот, который такой же редкий, как золото?

— Был. Пятьдесят лет назад его было так трудно производить, что алюминиевые бруски демонстрировали на выставках. Однако теперь благодаря процессу Байера[102] он если не широко распространен, то по крайней мере доступен. Поэтому у меня картер двигателя и «водяная рубашка» полностью сделаны из алюминия. Этот двигатель достаточно легкий, чтобы поднять себя и аэроплан. В воздухе он даст мне по крайней мере десять лошадиных сил.

— Так вы надеетесь, — заявил юный Дядя.

— Действительно надеюсь. И вот что, Дядя…

— Да, Летчик?

— Мне неприятно говорить об этом, но от тебя жутко несет. Ты что, никогда не моешься?

Дядя загасил сигарету о подошву ботинка.

— Не-а, Летчик. Что касается мытья, я как египтянин. Это вредно для души.

Когда взошло солнце нового дня, пятеро тружеников сгрудились вокруг жаровни с котелком шоколада. Все были измотаны до предела, но уходить никто не хотел. В разгар утра маленький отряд восстановил свои ряды — парни, покинувшие их прошлой ночью, вернулись, чтобы не упустить шанс стать счастливыми свидетелями полета.

— Идите по мосту и убирайте все мало-мальски большие камни. Мне нужна ровная взлетная полоса.

Задача была нетрудная, и Дядя отрядил выполнять ее самых медлительных ребят.

— Просить этих дурней помогать с механизмами бесполезно, — заявил он. — А убирать камни — дело как раз по ним: нужно лишь глядеть в оба да иметь сильную спину. Каждые десять минут я повторяю им, что они герои.

Конор кивнул преувеличенно серьезно. Дядя был определенно незаменим.

Пока шла очистка взлетной полосы, Конор навинчивал крылья, сделанные из изогнутых над паром ясеневых нервюр, обтянутых муслином. Теперь форма воздушного судна стала отчетливо видна. Два соединенных крыла, девять метров от конца до конца. Длинный, тонкий фюзеляж, имеющий сходство с плоскодонным яликом, с алюминиевым десятисантиметровым несущим двигателем, установленным позади нового пропеллера Конора.

— Никогда не видел такого пропеллера, — заметил Дядя, по-видимому, бывший экспертом по всем вопросам. — Как он показал себя в испытаниях?