— Как кожа генерала Борегара? Как моя? Как и твоя тоже? — весело поинтересовался майор Бёрд.

— Борегар — француз, — настаивал Ридли, — и ты не можешь отрицать, что отец Старбака, как всем известно, обожает ниггеров.

Неудержимое раскачивание головы майора Бёрда взад и вперед означало, что эта беседа его чрезвычайно веселит.

— Ты предполагаешь, что мать Старбака воспринимает проповеди его отца слишком буквально, Итан? Что за его спиной она развлекалась с рабами-нелегалами в ризнице?

— О, дядя, прошу тебя, — запротестовал Адам с болью в голосе.

— Ну так что, Итан? Ты и правда так думаешь? — майор Бёрд проигнорировал просьбу Адама.

— Я говорю лишь, что мы правильно поступили, что избавились от Старбака, вот и всё, — Ридли пошел на попятный от своих голословных обвинений в расовом кровосмешении, взамен попытавшись ударить Старбака с другой стороны. — Я лишь надеюсь, что он сейчас не рассказывает янки о наших планах на это сражение.

— Сомневаюсь, что Старбак или кто-либо еще знает о наших планах на сражение, — сухо заметил Таддеус Бёрд. — Планы на сегодняшнее сражение будут составлены в мемуарах выигравшего его генерала, когда оно будет уже давно позади, — он хихикнул над собственной остротой и вытащил из сумки на ремне одну из своих темных тонких сигар.

— Если твой отец настаивает, чтобы я отправил Старбака в отставку, Адам, то я это сделаю, но думаю, что это ошибка.

Адам нахмурился.

— Тебе нравился Нат, дядя, в этом дело?

— Разве я упоминал о моих вкусовых предпочтениях? Или привязанностях? Ты никогда не слушаешь, Адам. Я говорил о способностях твоего друга. Он был в состоянии думать, а это обескураживающе редкое дарование среди молодежи. Большинство из вас полагает, что достаточно лишь соглашаться с господствующей точкой зрения, как поступают собаки или церковная паства, но у Старбака были мозги. В некотором роде.

— Что ж, он забрал свои мозги на север, — Адам резко попытался положить конец этому разговору.

— И свою жестокость, — задумчиво произнес майор Бёрд. — Будем по ней скучать.

— Жестокость! — Адам, посчитавший, что он недостаточно поддержал своего друга нынешним утром, теперь усмотрел шанс защитить Ната. — Он не жесток!

— Любой, воспитанный приверженцами самой пылкой вашей церкви, наверняка усвоил свойственное Богу безразличие к жизни и смерти, что наделило юного Старбака талантом к жестокости. А в эти смешные времена, Адам, нам понадобится вся жестокость, которой только мы сможем разжиться. Войны не выигрываются с помощью галантности, а лишь усердной резней.

Адам, действительно напуганный этой истиной, попытался прервать явное ликование дяди.