— Вы молодцы, ребята, и правда молодцы! — его голосу не доставало убежденности, а кровь собралась в лужицу на локте рукава.

Теперь мятежники находились уже у завала, используя его, чтобы прислонять винтовки. Некоторые начали оттаскивать куски баррикады, а другие обнаружили в ней проемы, оставленные для дозоров, и устремились в них. Над рядами мятежников появились дымки, которые унесло ветром.

Ньюйоркцы теперь отходили быстрее, запаниковав при виде канониров, бросивших свои увязшие в грязи пушки и бегущих назад, к лошадям. Один офицер-артиллерист остался и пытался привести орудие в негодность, вколачивая мягкие металлические гвозди в запальные отверстия, но сначала его подстрелили, а потом мятежник заколол штыком и быстро обчистил карманы своей жертвы.

Майору наконец-то удалось наложить жгут выше левого локтя. Его лошадь, оставшись без седока, скакала между полковыми палатками, которые после утреннего смотра так и остались безукоризненно чистыми.

Все входные пологи палаток были должным образом приподняты и прикреплены, пол подметен, а постели аккуратно сложены. Костры полевых кухонь по-прежнему горели. На одном из них кипятился оставленный без присмотра котелок с кофе.

Игральные карты разметало ветром. Мятежники теперь приближались быстрее, и ньюйоркцы побежали под укрытие леса позади лагеря.

Где-то за этим лесом, около перекрестка, где одиноко стояли семь высоких сосен, были другие силы северян, более крупные, а также более крупные артиллерийские батареи и более стойкие завалы.

Там находилось спасение, и янки побежали, а конфедераты заняли их лагерь со всеми сокровищами в виде еды и кофе и уютом, созданным посылками любящих семей солдатам, участвующим в великом и священном деле по объединению страны.

В четырех милях от этого места, на покрытой вязкой грязью дороге, протянувшейся между мрачными лесами, дивизия генерала Хьюджера ожидала, пока старший офицер пытался определить, где им следует находиться.

Некоторые его солдаты смешались с арьергардом дивизии генерала Лонгстрита и были в еще большем смятении, потому что Лонгстрит только что приказал своим бригадам развернуться и маршировать в том направлении, откуда они только что прибыли.

Сырой и теплый воздух производил странное действие на звуки, то заглушая их, так что казалось, что сражение проходит во многих милях от этого места, то, наоборот, становилось похоже, что битва передвинулась дальше на восток.

Две дивизии, которые должны были сомкнуться на армии янки, как стальные челюсти, раздраженно топтались в сумятице, а генерал Джонстон, будучи не в курсе, что два его фланга смешались, и не имея представления о том, что центр начал атаку без них, ожидал у Старой таверны прибытия войск Лонгстрита.