Шарп ударил его еще раз. Верная троица наблюдала за происходящим, однако вмешиваться не спешила.

– Обратись ко мне как положено, Обадайя: мистер Шарп, сэр.

– Ты не офицер, Шарпи, – упирался сержант и вдруг возопил от боли – Шарп схватил его за волосы и потащил по улице.

Трое подручных сержанта последовали было за ними, но новоиспеченный офицер сердито цыкнул, и они застыли на месте, не смея ослушаться.

– Я научу тебя, сержант, обращаться к старшему по званию. Я тебя научу. Вот увидишь.

Шарп проволок Хейксвилла до дома, из окна которого он видел слона в соседнем дворе, втащил через дверь в дом и потянул за собой по ступенькам. Сержант вопил, отбивался, сыпал проклятиями, но один на один против Шарпа не имел ни малейшего шанса. Шарп вырвал у него из рук мушкет, отбросил оружие в сторону и подтащил упрямца к открытому окну.

– Видишь того слона, Обадайя? – спросил он. – Я сам наблюдал, как он растоптал человека.

– Не посмеешь, Шарпи! – пискнул Хейксвилл и вскрикнул – Шарп ухватил его за штаны.

– Обратись ко мне как должно, и я тебя отпущу.

– Никогда! Ты не офицер!

– В том-то и дело, Обадайя, что офицер. Мистер Шарп. Я буду носить офицерский ремень и саблю, а ты – отдавать мне честь.

– Никогда! Не бывать этому!

Шарп приподнял своего давнего врага и положил на подоконник.

– Я тебя отпущу, если попросишь и обратишься по чину, – пообещал он.

– Ты не офицер! – упирался сержант. – И никогда им не будешь! Никогда!

– Вот ты и ошибся, Обадайя.

С этими словами Шарп перебросил Хейксвилла через подоконник, и сержант с воплем рухнул на кучку соломы. Стоявший неподалеку слон, размышления которого не в первый раз оказались бесцеремонно прерванными в этот странный день, подошел к источнику раздражающих слух звуков. Забившись в угол, Хейксвилл мог лишь отмахиваться от великана руками.

– Прощай, Обадайя, – крикнул сверху Шарп и, вспомнив слово, которым пользовался во время казни сипая Полман, добавил: – Хадда! Хадда!

– Убери от меня эту скотину! – завопил сержант – подойдя ближе, слой медленно поднял свою громадную ногу.

– Так не пойдет, Обадайя.