— Там. — Ахмед махнул рукой в неопределенном направлении.

— Где, приятель?

— Там. — Мальчишка указал на форт. — На земле. Я видел.

Шарп повернулся к Локхарту.

— Твои парни могут добыть лестницу? Мне нужна всего одна.

— Что ты задумал? — поинтересовался сержант.

— Похоже, нашел другую дорогу. Думаю, пробраться в форт можно. Но можно и шею свернуть. Мне нужна лестница. Добудьте лестницу, и я разберусь с этими ублюдками. Ахмед, покажи сержанту Локхарту, где ты ее видел.

— Я останусь с тобой, — заупрямился паренек.

— Черта с два ты со мной останешься. — Шарп потрепал юного араба по плечу. К счастью, резня, жертвами которой стало так много его соотечественников, не произвела на мальчишку никакого впечатления. — Давай, иди и помоги сержанту.

Ахмед неохотно поднялся и пошел к форту. Локхарт последовал за ним.

— Так что вы собираетесь сделать? — спросил Стокс.

— Поднимемся по склону. Не вы, сэр. Со мной пойдет легкая рота. Потом поставим лестницу и заберемся на стену. Все просто.

Майор направил подзорную трубу на указанное место.

— Подняться, пожалуй, можно, — с сомнением заметил он через минуту. — А что потом?

Шарп усмехнулся.

— Потом, сэр, атакуем башню с тыла.

— Одной ротой?

— Где пройдет одна рота, пройдет и другая. Потом, если у нас получится, подтянутся и остальные. — Шарп все еще держал в руке подобранный у бреши палаш убитого лейтенанта. Оружие оказалось велико для ножен от сабли. Подумав, Шарп снял ножны и засунул палаш под ремень. Совсем другое дело. Тяжелый, с прямым клинком, созданный, чтобы нести смерть, а не размахивать на параде, палаш был ему по вкусу. — А вы, сэр, останьтесь здесь и присмотрите за Ахмедом. Паршивец любит подраться, только вот мозгов у него маловато. Влезет в пекло да и останется без головы. Когда Элай вернется с лестницей, сэр, пошлите его вниз. Том! — Он поманил Гаррарда и остальных парней из своей бывшей роты. — Пойдем к Моррису.

Капитана они нашли чуть ниже по склону. Устроившись в тени, в стороне от солдат, Моррис как раз собрался перекусить хлебом, соленой говядиной и тем, что еще оставалось во фляжке.

— Боюсь, прапорщик, для вас у меня ничего не найдется.