И они расчищали путь — прорубали дорогу сквозь плотно спрессованные французские шеренги.

Везде было одно и то же. Штыки против рекрутов, дикая злоба против внезапного парализующего страха. Казалось, исход сражения был решен, чаша весов склонилась в пользу французов согласно математическому закону, но Уитли сделал ход, и все законы математики пали перед более суровыми, более жестокими и беспощадными законами безжалостной муштры и крепчайшего духа. Красномундирники шли вперед — медленно, преодолевая давление врага, спотыкаясь о тела, которые сами же и валили на скользкую от крови траву, но шли.

А потом у края леса появилась карета, и Шарп снова увидел Вандала.

На Черро-дель-Пуэрко французы шли за победой. Четыре пехотных батальона спускались по склону и еще два гренадерских спешили пристроиться к их левому флангу. Командовавшего гренадерами генерала Руссо беспокоило только одно: его люди могли не успеть к дележу плодов успеха.

Британцы оставались на склоне и еще не восстановили боевой порядок. Французская картечь расстроила наступающие шеренги, хотя пушки больше не стреляли, чтобы не попасть по своим. Впрочем, нужды в артиллерии и нет, полагал маршал Виктор, потому что победу принесут императорские штыки. Барабанщики стройно ударили pas de charge, Орлы гордо качнулись в вышине, и три тысячи французов покатились вниз по северному склону добивать поверженного врага.

Им противостояли гвардейская пехота, полбатальона гемпширцев и две роты Гибралтарского гарнизона. Красно-зеленое войско вдвое уступало противнику в численности, оно проделало утомительный ночной марш и занимало невыгодную позицию ниже по склону.

— Приготовиться! — проревел сэр Томас. Последний залп картечи смел трех шотландцев, шедших прямо перед ним, но его самого даже не задело. Лорд Уильям Рассел подобрал пробитую осколком шляпу и вернул хозяину, и теперь сэр Томас сорвал ее с головы, дабы указать на две грозные колонны, только что появившиеся на склоне.— Огонь!

Двенадцать сотен мушкетов и двести винтовок ударили залпом. Дистанция составляла менее шестидесяти шагов в центре и чуть больше на флангах, и выпущенный град пуль ударил по трем сотням французов, составлявшим передние шеренги обеих колонн. Ударил и остановил их. Казалось, сам ангел мщения обрушил на голову колонн чудовищный меч. Строй окрасился алым и сломался, и даже вторая шеренга содрогнулась под свинцовым шквалом. Шедшие в третьей и четвертой шеренгах сбились с шага, споткнувшись о тела убитых и раненых. Ничего этого красномундирники не увидели из-за дыма; они только знали, что оттуда вот-вот вырвутся две ощетинившиеся штыками колонны, а потому сделали то единственное, чему их обучали. Они перезарядили мушкеты. Шомпола загнали в стволы новые пули. Должный боевой порядок нарушился еще на подъеме, и хотя некоторые офицеры еще требовали стрелять повзводно, большинство солдат их не слушали и палили вразнобой. Не дожидаясь команды офицера или сержанта, они заряжали, вскидывали мушкет, находили цель, спускали курок и загоняли новую пулю.