Микола пристально вглядывался в темные окрестности, время от времени переминаясь с ноги на ногу, кутаясь в бурку от ночной сырости. Перед боем ни о чем думать не хотелось. Хотя… Орлик улыбнулся, вспоминая Марфу. Вот ведь какая, играть с ним вздумала, делает вид, что не понимает ничего. Ну так это ненадолго, сдастся, никуда не денется. Впрочем, ему и самому это нравилось. Так, глядишь и сам влюбится, как мальчишка. Или как Сашко. Не, только не так. Жалко беднягу, ни черта он в бабах не понимает, а строит из себя… Вот и обжегся, а ведь давно было понятно, что такое случиться может.

Тихий шорох заставил его пристальнее вглядеться в дорогу. Кажется, что все спокойно вокруг, но в воздухе появилось что-то новое. Приближение врага Орлик всегда ощущал каким-то звериным чутьем. И сейчас предчувствия не подвели. Понял, что едут, за несколько мгновений до того, как увидел вдали неясные тени.

Орлик повернулся, чтобы идти к командиру и сразу наткнулся на его взгляд — Борут уже был рядом. И как сумел подобраться так не слышно. Кроме Войко такого с ним никто не мог провернуть, сколько Микола себя помнил.

— Вижу, — тихо произнес Адам, устремив горящий взгляд вперед, — ну что ж, голубчики. Добро пожаловать, уж мы вас заждались. Микола, поднимай остальных, время то еще есть, — шепот Борута был еле слышен, — главное, ни звука.

Расстояние до постепенно выдвигающейся на поле банды — самое большее сотня метров, казалось, он чует запах лошадиного пота. В предутренней тиши каждый звук, стук подков, бряцание металла, всхрапывание лошадей — доносились с удивительной отчетливостью. Адам даже не стал пока доставать винтовку — рано еще, пусть все выдвинутся. Он понимал, уже сейчас кто-то из разбойников лезет за ворота, на стены домов, но открывать стрельбы еще не время, «пусть все соберутся, тогда и ударим».

Неслышными тенями скользнули товарищи, занимая удобные для стрельбы места. Орлик приволок свою здоровенную пищаль, вдвое от обычного набитую и картечью и порохом, лишь бы выдержало железо. Скворуш посверкивая оскалом усмешки пристроил свою мортирку. Хортичи — расчехлили винтовки и замерли неподвижно, ожидая приказа князя.

Теперь уже и сам Борут привычным движением высвободил оружие, тщательно проверил его еще раз и уложил на камень перед собой. В темной массе всадников, рассыпавшихся по полю, просвечивали длинные, многоступенчатые лестницы, видимо, заготовленные для штурма стен.

Русины упорно ждали момента, когда враг пойдет на приступ — нападать раньше срока было слишком опасно. Но вот, словно повинуясь неслышной команде, всадники двинулись к городу, позади остался лишь отряд в несколько десятков бойцов.