— Все из-за меня!

— Не будь дурочкой, — резко ответил тот, выстрелив в очередной раз. В комнате уже трудно было дышать от запаха пороха и дыма, — они окружают ратушу, а значит не ты причина, а золото, налоги, черт подери. Хотя…

— Что там? — Марица увидела, как Павел изменился в лице, его неожиданное спокойствие и уверенность очень ее поддерживали все эти долгие минуты, и теперь, видя его волнение, она по настоящему испугалась.

— Марица, — хрипло произнес он, — тебе тоже лучше спрятаться! Быстро иди к детям.

— Я…

— Быстро! — Заорал Павел.

Шум на улице усилился, но Марица уже не обратила на это внимание, решив подчиниться, ведь так просто, когда за тебя решают, она бросилась вниз по лестнице.

Но добежать до подвала так и не успела.

Дверь дома сотряслась от тяжелых ударов. Со стороны кухни выглянула тетка Клава, она тоже была бледна, а в руках держала окровавленную тряпку.

— Раненого подобрала, — быстро произнесла она, — что застыла — быстро вниз. К детям.

Дверь была очень прочной, с поперечными балками и всегда казалась Марице надежной, но похоже работали топором или еще чем-то страшным, и девушка не могла отвести от нее завороженного взгляда.

С сильным грохотом дверь неожиданно поддалась и тетка Клава метнулась вперед, загораживая Марицу своим телом. Сверху послышался топот, прогремел выстрел в тот момент, когда первый бандит ворвался в дом и тут же упал — пуля Павла попала ему в голову.

Второй, высоченный верзила, успел выстрелить сразу, и сзади послышался грохот от падения чего-то тяжелого. Мысль, что Павла убили, заставила девушку оцепенеть. Разбойник отшвырнул в сторону тетку Клаву, словно она была пушинкой, отчего та упала и, ударившись головой о порог кухни, затихла.

Марица наблюдала за всем этим как во сне, не в силах пошевелиться. Но вот здоровенный разбойник посторонился и она увидела Гамсунга прямо перед собой. Вид его был страшен. В руке окровавленная сабля, рубаха изорвана, под ней виднелась кольчуга. На лице была свежая рана, из которой продолжала сочиться кровь. И при всем этом он улыбался.

— Здравствуй, красавица! — Произнес он, не пряча торжества в голосе и взгляде. — Ждала меня, вижу. Ну так я здесь и горю от желания изведать твой поцелуй.

Марица задохнулась от ненависти и бросилась в сторону, но он легко перехватил ее за талию и прижал к себе. Сила его была так велика, что Марица не могла даже шевельнуться, и замерла, глядя в его лицо, которое оказалось совсем близко.

Жесткие губы атамана прижались на мгновение к ее губам, вызвав у нее волну отвращения.

Гамсунг засмеялся, но тут же оборвал свой смех, выпустил ее из рук.