Советник повернулся к Бернатовичу:

- Генрих Андреевич, осталось поставить пять мин. Не позволим 'собачкам Того' помешать нашим планам?

- Не позволим, господин советник. Ставим всё, и только потом уходим.

- Тогда нужно поднять сигнал 'Енисею' - 'Продолжаем постановку согласно плана'!

- Сию минуту! Сигнальщик!...

Но не успели флажки сигнала пройти и половины пути до рея фок-мачты 'Амура', как на 'Енисее' вверх побежал сигнал.

- 'Енисей' сигналит 'Продолжать постановку!'.

- Узнаю старину Капера! - улыбнулся Вервольф. Он не мог видеть сейчас мостик 'Енисея' - ходовая рубка 'Амура' перекрывала обзор, но он был более чем уверен, что Капер сейчас улыбался, стоя на мостике рядом со Степановым и глядя на 'Амур', размеренно бросающий в море последние мины своей линии.

В мощные линзы бинокля было видно, как столбы воды поднимаются всё ближе к 'Новику' и 'Боярину'. Вот, в кабельтове от носа 'Новика' поднялся столб воды, почти на половину выше остальных - восьмидюймовый привет из носового орудия 'Читосе'. В свою очередь, три снаряда 'Новика' легли почти у борта головной 'собачки' под флагом Девы, заставив японца резко отвернуть влево. Корабли уже развили почти полный ход, и густой дым из низких труб 'Боярина', несомый северным ветром, иногда закрывал не только корабли противника, но и 'Новик' от взгляда Вервольфа. Идущая концевой, 'Диана' раз за разом посылала сорокакилограммовые приветы непрошенным гостям. Но её 75-мм батарея молчала - слишком велико было расстояние до 'собачек'. К тому же крейсер уже явно начал отставать от своих быстроходных собратьев. А на северо-востоке над четырьмя трубами 'Баяна' вырос длинный шлейф черно-бурого дыма - крейсер явно шел на пересечку вражеского курса.

- Минная постановка завершена! - донесся до увлекшегося созерцанием морской баталии советника голос командира 'Амура'.

- Отметьте на карте точные координаты и выставьте миноносец чуть мористее - он будет плавучим маяком для наших крейсеров, чтобы они в горячке сражения не налетели на свои же мины.

- Будет исполнено!

Через несколько секунд прожектор 'Амура' замигал, передавая приказание шедшему слева по борту миноносцу...

- 'Енисей' закончил постановку! - донесся крик сигнальщика.

- Ну всё, Генрих Андреевич, пора и нам убираться восвояси!

- Пора, господин советник, - и, повернувшись к рубке, крикнул - Самый полный вперед, право на борт, вступить в кильватер 'Енисея'!

Вервольф сначала почувствовал, а затем и увидел, как острый нос 'Амура' покатился вправо. Корабль с легким, даже каким-то слегка комфортным креном начал описывать дугу, нацеливаясь в сторону 'Енисея', который уже тоже ложился на курс к Артуру, выбрасывая из труб всё более густой угольный дым. Конечно, ему не хотелось сейчас отступать, уходя полным ходом к Артуру. Хотелось вступить в бой с врагом вместе с крейсерами. Но он ведь и сам прекрасно понимал, что шесть 75-мм пушек 'Амура' - это так, только миноносцы отпугивать, зато один-единственный японский снаряд, случайно попавший в минный погреб, мог превратить заградитель и всю его многочисленную команду в огромную яркую вспышку дьявольского фейерверка. А времени переходить на крейсер не было...