Идя по полю, никто не решался проронить и слова. Увиденное навсегда останется в памяти живых.
Поле было засыпано телами погибших. Их было так много, что не возможно было продвигаться, не наступая на чье-нибудь тело.
Седой никогда себя так паршиво не чувствовал. А когда его взгляд остановился на знакомом кузнице, парень был готов и вовсе завыть.
Все его друзья, знакомые лежали тут. А ведь многие остались бы живы, если не послушались бы тогда его.
Когда его бабушка отошла в мир иной, парень скитался по провинции. Лишь в одной деревне пожалели бедолагу и взяли его к себе. Когда Седой хворал, это жена кузнеца выхаживала его. И как он отплатил бедной женщине, уговорив кузнеца записаться в войска…
Мужья никогда не обнимут своих жен, братья не вернуться домой. Кто знал, что этот день закончиться таким образом?!
Закат был ярко красным, будто эта битва достучалась до самих богов.
Весной, крестьяне празднуют приход тепла, хваля богиню солнца Аматарасу. Обычно, богине приносили жертву. Но не о такой жертве просила Аматарасу…
Седой рано осиротел, он даже толком не помнил своих родителей. Но его душа была настолько изранена, что в памяти сплыл голос матери, которая когда-то пела ему колыбельную. Далекий голос женщины звучал в голове Седого, когда он плача собирал тело своих друзей в погребальную тележку.
Седой не в силах переносить муки, шепотом произнес слова колыбельной.
— Летняя звезда, почему ты пылаешь красным? — Потому что прошлой ночью я видела печальный сон И мои глаза теперь красные от слёз, которые я проливала. — Летняя Звезда, почему ты сбилась со своего пути, потерявшись в бесконечном небе? — Я ищу заблудшее дитя, Но не смотря на то, что я ищу его так долго мои старания по прежнему напрасны. Именно поэтому я вновь и вновь буду видеть этот печальный сон.Пока Седой клял судьбу, в другом месте по странному стечению обстоятельств, женщина тихо напевала эту колыбельную своему ребенку. Она сердцем чуяла, что что-то не так, но ей и в дурном сне не привиделось бы, что все ушедшие на войну больше не вернуться в деревню. Что Седой не вынеся горе, в эту же ночь повесится.