Как бы там ни было, хищной и прожорливой Германии отныне в Европе не существовало, по меньшей мере — на несколько десятилетий. Франция и Англия общих границ с Россией не имели, и это означало, что «фронты» будущих каиновских войн пройдут либо в морских акваториях Европы, либо в колониях.

Кроме того, линии фронта представлялись возможными в Азии. Здесь будущее противостояние проглядывало из всех щелей. С Британией мы конкурировали в Иране и Индии, на обломках Турции и Кавказа, в водах Восточного Средиземноморья, в горах Афганистана и, конечно, — в Китае. Гигантские просторы этой средневековой империи протянулись от русской Тувы к полубританским Памиру и Гималаям. Котлом раздора кипела под японской властью Маньчжурия. Курильские острова с хвостом Сахалина требовали возмездия за Цусиму и Порт-Артур. В Азии нам противостояли французы и американцы, великая Британская империя и дерзкий японский Микадо.

Слава богу, Германия на некоторое время оказалась исключена из ужасающего расклада, но остальные — остались. Еще раз мысленно обежав карту планеты взглядом, я удовлетворенно кивнул. Точка атаки — Азия. Арена для будущей схватки претендентов просчитывалась достаточно легко. По мысли Каина, сражение за планету развернется между «Мировым островом» и «Срединной землей». Если так, фронт их противостояния неумолимо возникнет на территории «Пограничного полумесяца», разделяющего две главные зоны Земли. Европа как часть «Пограничного полумесяца» сейчас была обескровлена. Нетронутая же Азия, каждый кусок которой вызывал споры между союзническими державами — победительницами в Великой войне, но противниками в колониях, — также являлась частью «пограничья».

Со «Срединной землей» мне было все понятно — это Россия.

С «Мировым островом» также — это колонии Британии, САСШ, а также некоторые державы моря, в частности Бельгия, Нидерланды, Франция, которые в предстоящем конфликте должны занять сторону «острова», а не мою. С учетом временного «выпадения» Германии, а также невозможностью фронтов в Европе, тут вырисовывались удивительные перспективы, которые не могли не радовать меня как фактического русского Императора.

Нахмурившись, я поднял голову верх.

Взгляд побежал за белесыми облаками, уплывающими в бесконечность — за горизонт. Воздушные эшелоны, гонимые холодным западным ветром, спешили в одном направлении. И в этом же направлении, вышагивая по Красной площади, как единый живой организм, маршировали победоносные русские полки. Триумфальный парад — начинался.

Я задумчиво покачал головой. Не крылся ли в этом неспешном движении земных и небесных полчищ, объединенных фатумом или Богом в едином порыве, определенный смысл, повинуясь которому, суждено было развернуть и мне мои помыслы, развернуться всей бескрайней тысячелетней державе?