До попадания в больницу мне было не до скуки, постоянно находилось чем себя занять: то конфликты, то стажировка, то исследование нового для меня мира, а сейчас прямо тоска напала. Ни гаджетов тебе, ни интернета. Из благ цивилизации лишь черно-белый телевизор в холле. Но возле него собиралась публика посерьезнее, лейтенант в их компанию не вписывался. Пациенты здесь были в основном возрастные с хроническими болячками. Из молодых с травмами только я да мой сосед, которого подселили на днях. Тоже лейтеха, но вместо ребер у него была сломана челюсть, да и вся голова обмотана бинтами, отчего он только спал под капельницей, да стонал во сне. Вот и выходило, что поговорить мне было не с кем. И Шафирова выписали, так что даже подтрунивания прекратились. Скукота – одним словом.

Ко всему прочему еще и тело требовало разрядки, а обладательница пышных форм только дразнила.

– Альберт, к тебе пришли, – заглянула она в палату, провокационно выпятив грудь. Сообщив мне эту радостную новость, женщина грациозно развернулась и, покачивая бедрами, вышла в коридор.

Тапком бы в нее запустить, да наклоняться больно.

Кряхтя и поскрипывая кроватной сеткой, я поднялся на ноги и побрел вниз по лестнице. Вчера мне официально разрешили передвигаться по больнице, а утка перекочевала под кровать соседа. И питался я теперь в общем зале на этаже, хоть какое-то разнообразие.

Узкий коридор и небольшое помещение со скамейками вдоль стен, где пациенты общались с посетителями. Посреди него в напряженной позе застыла стройная девушка. Увидев меня, она сделала несколько быстрых шагов в мою сторону, но оказавшись рядом, резко остановилась. Это я выставил перед собой ладони. А то еще бросится сдуру мне на шею, я у меня ребра только начали срастаться. Ее глаза сперва вспыхнули от обиды, но затем в них мелькнуло понимание и они принялись ощупывать меня, пытаясь разглядеть следы травм. Я приподнял пижаму и показал ей бинты. Девушка виновато вздохнула.

– Сильно больно? – спросила она.

– Уже нет, – ответил я, разглядывая посетительницу.

Светлые волосы заколоты назад. Воротник плаща поднят, шея обмотана платком с бахромой. В руках сложенный зонт и объемная сумка. На ногах сапожки на высоком каблуке.

– Извини, не могла прийти раньше, – произнесла она, также изучая меня взглядом. Судя по ее довольному виду, в старой потертой пижаме я был неотразим.

– Раньше бы тебя просто ко мне не пустили, – заверил я ее. Незачем заставлять девушку чувствовать себя виноватой.

Мои слова вызвали у нее слабую улыбку.

– Я принесла тебе яблоки и домашнюю еду, – девушка оживленно начала доставать из сумки гостинцы. Сетку с фруктами и стеклянную литровую банку. – Сама готовила.