– Можно я… умоюсь? – спросила Милдрет, когда они подходили к углу донжона, не глядя на Грегори, но чуть замедляя ход.

Тот кивнул. Голова по-прежнему была пустой.

Милдрет попыталась свернуть к реке, но Грегори не мог отпустить её одну. Он стоял и смотрел, как та плещет себе в лицо водой, и никак не мог избавиться от возбуждения, поселившегося между ног. Картина, увиденная только что – Милдрет, уткнувшаяся носом в кровать, розовое отверстие и распирающая его мужская плоть – никак не хотели покидать мозг.

Грегори едва не направился по инерции в старое жилище, и только стражники, по-прежнему следовавшие за ними, остановили и направили его.

Кто-то уже успел перенести вещи, и в новой просторной комнате странно и нелепо смотрелась узкая детская кровать.

Грегори пропустил Милдрет вперёд и захлопнул за собой дверь.

Злость душила его, накрывала горячей смоляной волной. Он смотрел на Милдрет и видел, как та прогибается в чужих руках. Пальцы сами собой сжимались в кулаки, но он понимал, что сделать не может ничего – он сам дал слово сэру Генриху, и не ему было забирать его назад.

Милдрет тем временем прошла в самый центр маленькой залы и замерла, нелепо обнимая себя руками и глядя в пол.

Секунду Грегори сдерживался, а потом резко шагнул к ней и, рванув за плечи, прижал спиной к стене.

– Понравилось? – рявкнул он.

Милдрет подняла на него испуганное лицо, но смогла выдавить только:

– Грегори…

Грегори до боли сжал тонкие плечи, он хотел, чтобы на утро на белой коже остались его следы – его, а не чьи-то ещё.

– А знаешь, – шепнул он в самое ухо Милдрет, – я хочу, чтобы ты сделала для меня то же. Ну!

Грегори надавил Милдрет на плечи, показывая, чего хочет от неё.

Несколько секунд Милдрет в недоумении смотрела на него. Её собственные пальцы сжались в кулаки, и она из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать – но только скользнула вниз, бесшумно опускаясь на колени.

Грегори рывком развязал брэ и ткнулся пахом ей в лицо.

Милдрет на секунду закусила губу, а затем, решаясь, схватила губами розовую головку.

Грегори видел её губы – ещё розовые, распухшие и покрасневшие в уголках – они сомкнулись на члене Грегори, и он мог бы кончить только от одного их вида, но этого было мало. Мучительно мало. Он хотел ещё.

Грегори надавил Милдрет на затылок, почти без сопротивления проникая глубоко в её рот, и, не отводя взгляда от раскрасневшегося лица, принялся двигать бёдрами взад и вперёд.