Серёги в столице не было. Он отбыл по делам в Кривой Рог. Но указания на мой счёт оставил. Николай Васильевич предлагал нам с близнецами остановиться у него, но я предпочёл привычный для меня дом. Груша там неплохо управляется со слугами. Серёга выставил требования, которым все следуют безукоризненно.

Содержанка Серёги встретила нас радушно. Сообщила, что Сергей Павлович вернётся не раньше начала ноября. Пока же мы можем полностью распоряжаться домом. С обязанностями секретаря Груша справлялась неплохо. Даже иногда отвечала на мои письма, когда Серёге было некогда писать.

С утра прибежал Аркашка. Очень уж ему хотелось похвастаться успехами в области киноиндустрии. Пообещал ещё зайти в ближайшее время.

У Склифосовского меня ждали знакомые профессора Афанасьев и Романовский. Чуть позже к нашему обществу присоединился ещё один медик, профессор Григорий Антонович Захарьин. Дедок с первых минут меня позабавил. В то, что он лечит Льва Николаевича Толстого, я ещё мог поверить, но при упоминании императора с сомнением посмотрел на Склифосовского. Николай Васильевич кратко пояснил, что императорская семья пользуется услугами профессора, вызывая его из Москвы, когда случаются сложные случаи.

– У меня ноги больные, а слуги не понимают, – жаловался Захарьин. – Я им говорю, расставьте по коридору стулья, но непременно венские, чтобы я по пути мог присаживаться и отдыхать. А они насмехаются. Поставили один стул внизу у ступеней и всё. Мне пришлось спускаться и брать стул с собой. Хорошо, действительно венский. Они лёгкие.

О тёплой обуви и валенках я тоже слушал с недоумением. С трудом представлял, как этот профессор гуляет по Гатчинскому дворцу в валенках. На фоне представительного Склифосовского или импозантного Романовского Захарьин смотрелся провинциальным врачом без манер и воспитания. Каким бы забавным ни показался мне старичок, но именно ему предстояло провести испытания изониазида на нескольких пациентах, прежде чем предложить новое лекарство царской семье.

– Говорите, уже через месяц будет улучшение? А через два – полное уничтожение палочек Коха? – вернулся к теме туберкулёза Захарьин.

– Всенепременно так, – заверил я. – Возможно, излечение не произойдёт полностью, потому курс приёма лекарства лучше повторить.

Романовского этот почётный член Императорской академии наук откровенно раздражал, но и сказать он ничего против не мог. Не тот возраст у Дмитрия Леонидовича, не те заслуги. Ему только и оставалось, что нервно теребить свои роскошные усы и выслушивать жалобы Захарьина на дворцовую прислугу.