- Эту девочку жалко хоронить, - отчего-то произнесла Олеся.

- Почему? - не понял Вайцман.

- Мы так и не узнали, убили её или нет, насиловали или она сама утопилась? Посмотрите, она весьма привлекательна, есть даже очертание груди, бёдра наполнились жиром... Как бы я хотела увидеть её живой, улыбающейся, слышать тонкий хрупкий голос, говорящий о музыке и первой любви! Вайцман, вы можете девочку оживить вашими молитвами?

- Я бы больше желал оживить вашу душу, Олеся!- главврач вскинул брови.

Олеся едко состроила удивление, прошлась по волосам, отмечая их сухость и ломкость.

- Оживите мои волосы, друг, - захохотала девушка, взяла лом и принялась углублять могилу.

Иосиф Семёнович и Стас посмотрели друг на друга с некоторым удивлением: с чего это Олеся так взбодрилась, вроде алкоголь не принимали, ситуация похоронная, тут подобает траурность и скромность, а она ершится вся, скачет как лань, вон как ломом тыкает в землю, дырявит всю и вся, так и в Вашингтоне лом вылезет.