— Да ты сюда кирпичей набрал, Михаил?

— Кое-что получше, потом посмотрим, разберемся.

Они прошли назад в кухню. Настя наливала себе чай. На столе стояли только что вымытые после обеда две одинаковые тарелки с синим ободком, рядом с которыми лежали просящие чистки серебряные ложки.

— Вы сами себе наливайте, я пойду. Руки только помойте, извозились, а чай пить пришли.

— Уела, Настя. Пойдем, Михаил, помоем руки, пока хозяйка наказывать нас не стала.

— А я, балда, ничего к чаю не купил, — сказал Михаил, когда они вернулись на кухню.

— Да ладно, ты с баулами такими тащился. За грабителя не приняли?

— Места надо знать, где ходить. Наливай, Андрей, чай, наливай. Разговор есть, о том, о чем тогда разговаривали.

— Погоди, я сейчас тебе покажу кое-что. Такая, понимаешь, загадка, думаю, ты поможешь её разгадать.

Андрей пошел к своему рюкзаку, принес письмо.

— Вот, почитай.

Михаил положил письмо на льняную скатерть с петухами, разгладил лист, пробежал глазами текст, перевернул лист, убедился, что там ничего не написано, перечитал еще раз, обхватив голову руками и озадаченно глядя перед собой.

— Надеюсь, это не розыгрыш? Где взял?

— Под Арзамасом, из колонны зеков выбросили, мы подобрали.

— Это дед мой. Его в сороковом посадили, по экономической статье, что-то там не то украли, ерунда, короче. Погибнет в ноябре под Тулой.

— А остальные?

— А что остальные? Бабушку с отцом моим отправил в Ташкент еще весной, наврал, конечно, но отправил. Деньги посылаю якобы от дедовых друзей. Квартиру снял, устроиться пока руки не доходили. Спасибо тебе за весточку такую, я ведь не нашел его до сих пор. Слушай, а давай в ресторан сходим! Выпьем, поужинаем. Настя без нас не соскучится?

— Можно и сходить. Сейчас, оденусь только.

Андрей поменял рубашку, накинул пиджак, проверив, хорошо ли держится в петле наган.

— Так и ходишь с ним? Ничего, поменяем.