^{Лейтенант Джон Ф. Кеннеди, командир торпедного катера «РТ-109»}

Глава первая Точка отсчёта

Глава первая

Точка отсчёта

лето 1962 года

…Тёплое море неспешно выглаживало пологий берег мягкими ладонями невысоких волн. С моря дул ветерок – лёгкий, почти невесомый, ласковый. Солнце жарило вовсю, но морская прохлада – необходимый компонент того, что именуется вкусным словосочетанием «отдых на черноморском пляже», – смягчала неистовый солнечный жар. На кавказское побережье – в Анапу, Геленджик, Туапсе, Лазаревское, Сочи, Гагры, Адлер, Сухуми, Батуми, – с мая по сентябрь приезжали отдыхать сотни тысяч жителей Советского Союза, для многих из которых ежегодная летняя поездка «на юг» была обязательным ритуалом. Сюда ехали по путёвкам, курсовкам и «дикарями»; поодиночке, парами и семьями, от сумятицы Москвы и холодных туманов Ленинграда к морю и солнцу; ехали в отпуска, оставив позади работу и все житейские хлопоты, коими наполнена жизнь человеческая, и каждый находил здесь то, что искал. И сюда же везли детей – для них, избавленных от бытовых подробностей, которые ложились на плечи взрослых, «юг» был чем-то вроде рая, о котором можно будет потом вспоминать целый год, до следующего лета.

^{Батуми, пляж, 1962 год}

Серёжка купался до посинения и вылезал из воды только по материнскому окрику. Наскоро вытеревшись, плюхался на полотенце, ощущая животом горячую крупную гальку, и «набирался солнца», чтобы снова окунуться в море. Там, в море, было столько интересного – особенно у скал. Волны приносили прозрачных медуз – такие красивые в воде, на берегу они растекались прозрачной слизью, теряя всё своё очарование, – и ещё среди камней, поросших прядями зелёных водорослей, можно было поймать шустрого краба, норовившего ущипнуть клешнями за палец. И просто кувыркаться в волнах было здорово – слабый прибой казался грозными бурунами, с которыми можно сражаться и побеждать, и чувствовать себя героем.

Серёжка с Витькой, дай им волю, вообще не выбирались бы из воды. Иногда, когда их звали матери (а вылезать не хотелось), они делали вид, что не слышат, и тогда подавал голос дядя Миша, Витькин отец: «Эй, пацаны, а ну-ка на берег, пока вас в Турцию не унесло!». С дядей Мишей не поспоришь: ребята слушались его беспрекословно, и вовсе не потому, что он был взрослым. Дядя Миша был военным лётчиком-истребителем, и этим всё сказано.

Когда у него были полёты, тётя Маша, Витькина мама, тревожно посматривала в небо (она думала, что ребята этого не замечают, но мальчишечьи глаза – они видят многое), а когда полётов не было, дядя Миша позволял себе расслабиться: выпивал бутылку сухого вина и шел на пляж вместе с женой, сыном и приехавшей в Батуми ленинградской родней – Серёжкой и его мамой. Он был настоящим лётчиком: во время войны с фашистами его «як» был даже сбит немецкой зениткой над городом Кёнигсбергом (когда он рассказывал об этом, ребята слушали его, затаив дыхание). И на всю жизнь запомнил Серёжка поездку на военный аэродром, куда дядя Миша взял обоих пацанов: и сына, и племянника.