Я был уверен, что эскадра постоит недели две-три и уберется восвояси. Ушла только на сорок шестой день. К тому времени уже приближались белые ночи — гражданские сумерки лишь на короткое время переходили в навигационные. Гражданские семерки — это когда солнце заходит за горизонт менее, чем на шесть градусов, его не видно, но света много; они и называются белыми ночами. Навигационные сумерки наступают, когда солнце опускается ниже края земли более, чем на шесть градусов. Становятся видны яркие звезды, но и горизонт еще можно различить, что позволяет навигаторам делать измерения с помощью секстана. Отсюда и название сумерек. Есть еще астрономические, когда солнце опускается от двенадцати до восемнадцати градусов, но это обычно очень короткий промежуток, и их трудно отличить от ночи. По крайней мере, у меня не получалось. Свое название они получили из-за того, что являлись началом (вечерние) и концом (утренние) рабочего дня астрономов. Теперь шведским кораблям не надо было торчать у устья Нарвы, чтобы ночью, в темноте, не пропустить выход шхуны в море. Они перешли на рейд Ревеля, где смогут получать снабжение и отдыхать на берегу. Напротив порта на острове Найссаар стоит дозорная башня, с которой в хорошую погоду можно видеть финский берег, шхуна незамеченной вряд ли проскочит.

На плохую погоду это не распространялось. Я подождал типичную для этих мест — северо-восточный холодный хлесткий ветер с затяжным мелким паскудным дождем. Небо затянули низкие серые тучи. Вода, в которой они отражались, стала такого же цвета. Как и паруса шхуны, выкрашенные по моему приказу. Корпус, правда, остался черным из-за покрывавшей его смеси на основе смолы. Я повел шхуну ближе к финскому берегу, чтобы не смогли заметить с Найссаара. Уже почти подходили к траверзу западной оконечности этого острова, когда со стороны финской деревушки раздался сдвоенный выстрел из полковых трехфунтовых пушек. В нас целили или нет — не знаю, потому что не видел полет ядер. Смотреть в ту сторону, почти против ветра, мешали слезы, вышибаемые им. Может быть, стреляли холостыми, чтобы только дать знать своим на рейде Ревеля.

Погоню мы заметили часов через шесть, когда ветер и дождь подутихли, и я решил, что проскочили благополучно, и приказал держаться середины Финского залива. Фрегат, две шнявы и два галиота шли ближе к южному берегу залива. Они уступали нам в скорости не менее узла, поэтому для меня оказалось неожиданным, что оказались так близко, всего милях в четырех. Наверное, предполагая такой прорыв, перешли к западной оконечности острова Найссаара и легли там в дрейф, а услышав сигнал, сразу рванули наперерез. Оставалось молиться, чтобы ветер не стих, иначе галиоты догонят нас на веслах, и экипажи на них будут усиленные.