— Да-да, не смею вас задерживать! — радостно, будто не он меня, а я его задолбал разговорами, произносит губернатор Ямайки. — Жду вас вечером у себя. Познакомлю с местным обществом.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение! — благодарю я, потому что уверен, что там мне не придется слушать одного только герцога Манчестера.

Рядом с входной дверью меня нагоняет старик с лысой головой, только над ушами и на затылке осталось по несколько седых перьев. Судя по одежде и манере поведения, чиновник из канцелярии губернатора, причем невысокого ранга. Эдакая серая мышка, работящая и добросовестная, на которой держится вся канцелярия, но которая постоянно остается обделенной.

— Извините, сэр, вы не родственник Роберта Хоупа, который служил здесь шестнадцать лет назад? — спросил он.

— Я его сын, — ответил я.

— Сын?! — удивленно восклицает он и смотрит на меня, как на шутника.

Я настолько вжился в роль Генри Хоупа, что позабыл, что на Ямайке могут быть люди, которые помнят настоящего. Видимо, этот тип — один из них.

— Да, — подтверждаю я. — Моя семья погибла во время пожара после переезда в Англию. Я один спасся, но, как видите, — показываю на шрам, — немного изменился, трудно узнать.

— Все погибли?! — сочувственно вздыхает он, крестится и опять смотрит на меня. — Да, вы сильно изменились, даже цвет глаз другой. Раньше был, как у Роуз, — произносит он скорее удивленно, чем разоблачая, и спрашивает: — Помните мою дочь Роуз?

— Нет, — честно отвечаю я. — Во время пожара меня сильно ушибло бревном, еле выжил и много чего забыл, даже не сразу вспомнил, кто я.

— Надо же! — растерянно произносит чиновник и смотрит на меня так, будто я поймал его на лжи.

— Извините, мне пора на корабль, дела ждут! — говорю я и торопливо сбегаю по широкой мраморной лестнице.

109

109

Само собой, вечером к губернатору я не пошел. Вдруг там найдется еще кто-нибудь, кто помнит настоящего Генри Хоупа?! Вот не зря не нравился мне адмирал Джон Джервис, данаец чертов! Нет бы пробить мне место на каком-нибудь другом корабле, который несет службу, где угодно, кроме Ямайки, так надо было обязательно на «Твердом», на котором служил сам! Я послал Уильяму Монтегю записку с извинениями и сообщением, что лежу в постели, потому что знакомство с экзотичной местной кухней не осталось без последствий. У англичан разговоры о здоровье, особенно об органах пищеварения, занимают второе место после погоды. Иногда при общении с ними у меня складывалось впечатление, что попал на симпозиум гастроэнтерологов. Уверен, что мое оправдание сочтут правдоподобным.