Первый раз я посетил Йемен в понедельник второго июля две тысячи седьмого года. Запомнил дату потому, что в тот день возле храма царицы Савской террорист-смертник врезался на автомобиле в автобус с испанскими туристами и подорвал себя. Весь день по всем каналам телевизора крутили эту новость. Части тел и автобуса разметало метров на двести. Местные операторы с особым смаком показывали оторванные, окровавленные конечности и голову, выпачканную в пыли. Судовой агент первым делом предупредил меня, чтобы пореже бывал на берегу, а если уж окажусь там, не сходил с главных улиц. Иностранцев не только взрывали, но еще и воровали ради выкупа. Правда, в основном этим занимались в северных и горных районах страны. Аден в этом плане был поспокойнее. Как мне сказали, он и поцивильнее остальных городов страны. В столице Сане все женщины ходили в паранджах, а в Адене многие носили только платок, причем прикрывающий волосы не полностью. Хотя и здесь попадались закутанные с ног до головы, видны только ярко накрашенные глаза и коричневые от хны кисти рук. У таких женщин часто на голове столько поклажи, сколько не каждый осел утащит, что не мешает им останавливаться и фотографироваться с туристами. Йеменцы обожают, когда их фотографируют, особенно детвора. Я видел, как толпа их бежала за семейной парой англичан с фотоаппаратом и, судя по жестам, просто умоляла сфотографировать еще раз. Я спросил у судового агента, с чего это так? Наверное, примета хорошая? Он улыбнулся хитро и ловко ушел от ответа. В отместку я сфотографировал его мобильным телефоном.

В Адене видел на улицах женщин, жующих кат — растение, легкий наркотик, который в других районах Йемена и соседних странах считается привилегией мужчин. Жуют его в этих краях поголовно, начиная с подросткового возраста. Кат продают на каждом рынке пучками, перевязанными посередине, чтобы были видны и листья, и стебли. Он должен быть свежесрезанным, потому что по мере увядания теряет свои свойства. Хотя я видел, как делают чай из сухих листьев ката. Лучшим считается из некоторых горных районов, так называемый голубой кат. От пучка отщипывают листочки и жуют несколько часов, откладывая пережеванное за щеку, поэтому к вечеру многие йеменцы ходят с большим флюсом. Мне даже показалось, что йеменцы рождаются с защечными пазухами. Страна хомяков. Это не мешает им разговаривать, вести дела. Кстати, местный деловой этикет не возбраняет жевание ката во время переговоров, из-за чего ближе к вечеру у йеменцев пропадает желание вести какие-либо дела. Кат снимает страх, усталость, легкую боль, вызывает эйфорию и словесный понос, возбуждает. Наверное, поэтому в Йемене рождаемость одна их самых высоких в мире. Женщины говорят, что жуют его, чтобы похудеть, потому что резко снижает аппетит. Судя по примитивной национальной кухне, йеменцы, действительно, едят мало. Кат и кофе дают им почти всё, что нужно для жизни. Я как-то зашел в ресторан, по виду приличный, а там на выбор всего два блюда — курица с рисом и рис с курицей, наперченные так, будто эта курица сдохла, обожравшись перцем. Визит в ресторан оказался не совсем испорченным, благодаря поданному на десерт гышру — отвару шелухи от кофейных зерен, приправленному имбирем, кармадоном, корицей и еще чем-то. Не скажу, что напиток мне понравился, но поразил оригинальностью. Впрочем, это впечатление подпортил официант, запросивший в три раза больше, чем сказал, оглашая меню, как я позже узнал, и так завышенное втрое, и принявшийся поносить меня в спину, когда я положил на стол столько, сколько надо, плюс чаевые и пошел на выход. Одним из его пожеланий было, чтобы меня взяли в заложники дикари с гор. Себя официант считал цивилизованным.