Причина срочного вызова была ясна ему с самого начала. Со Стариком что-то случилось. И Сергею придется его заменить. Никаких других разумных объяснений просто не было. Другой вопрос – что именно?

Снят с руководства проекта – вряд ли, все практически готово. В этом году точно взорвем. Арестован из-за каких-то внутренних разборок – тоже вряд ли. Они все-таки не генетики какие-нибудь. Капица открыто послал Берию, так его за это только из Специального Комитета убрали, а они с Курчатовым фигуры равнозначные. Оставалось одно, в смысле два – серьезно болен или уже умер. Точно, ведь в прошлом году, на реакторе, он схватил большую дозу. Значит, не обошлось.

– Товарищ ученый, сейчас трясти начнет.

Голос пилота оторвал Федорова от грустных мыслей. Тряска всегда ему нравилась. Прямо как аттракцион какой-то. Вволю натрясясь, Сергей начал думать о том, как изменятся его обязанности. Самое мерзкое – придется напрямую работать с Берией.

Федоров мог назвать даже точное число, с которого он невзлюбил Лаврентия Павловича – 25 декабря 1946 года. В тот день они впервые запустили реактор. И вместо того, чтобы поздравить Курчатова с победой, Берия угрожающе спросил – Кто ваш преемник? – и подмигнул Сергею, будто тот мечтает занять место Старика. Мерзкий мужик.

Да и остальные занятия будут не лучше – придется оценивать правильность полученных разведкой материалов, заниматься постановкой задач для этой самой разведки. Разбираться в кляузах и доносах друг на друга. А если учесть свой возраст – двадцать восемь лет, и то, что придется руководить и пятидесятилетними. Нет. Надо отказываться. Ни житья, ни работы не будет. Да не так уж и жалко, единственный плюс – находиться будет в Москве, а не в уже обрыдшем ему Сарове. Но это того не стоит. В общем, как привезут его сегодня, так завтра и увезут. А сегодня он обратно, хоть убей, не вернется, надо же один вечер как человеку провести, раз уж возможность подвернулась.

Неожиданно в голову пришла мысль почему-то никогда не посещавшая его раньше – а ведь это сами американцы передают нам секреты. Федоров не мог поверить, что нация, грамотно уничтожившая коренное население, сформулировавшая доктрину Монро и так удачно влезшая в обе мировые войны не умеет хранить свои тайны.

Какая-то сила, там, за океаном, заставляет национальное правительство предавать свою страну, передавая бесценные данные потенциальному противнику. Он не пионер, чтобы поверить в обеспокоенных западных ученых и прочих людей доброй воли. Нет, в них он верит, но передавать подобную информацию в таких объемах, без контроля спецслужб, невозможно.