Белобрысый гайдзин тут же бросил баскетбол между математиками и химиками и подбежал по первому зову красноволосой.

Почти все присутствующие с интересом наблюдали, как Цубаса что-то эмоционально шепчет ему на ухо, размахивая при этом руками.

– Сенсей, а разбирательства что, не будет? – явно под влиянием одноклассницы, уточнил Асада.

Представители спортивного отделения и мужского, и женского пола стояли группой в нескольких метрах и весело о чём-то переговаривались.

– На тему? – недовольно сморщился педагог.

– Есть основания предполагать преднамеренность в случившемся, – обтекаемо ответил белобрысый. – Математическое отделение не считает происшедшее как случайностью, так и личной виной пострадавшей. Как насчёт записи с камер глянуть?

– А ты с каких пор говоришь за математиков? – удивился преподаватель спортивного отделения, мимо которого, вероятно, перевод Асады с гуманитарного прошёл незамеченным.

– А с тех пор, как меня выбрали старостой на математическом, – вежливо подсказал гайдзин. – С сегодняшнего утра, то есть.

– Я разберусь тогда, и так, как сам сочту нужным, – неприязненно ответил педагог. – ВСЕМ ЗАНИМАТЬСЯ!

– Ну, если вы так… – демонстрируя сожаления всем видом, белобрысый развел руками. – Очень жаль, что и вас во всё это втянули. Не сочтите за выпад в ваш персональный адрес, ничего личного. «Защищать слабых, бороться с сильными»… Мы вынуждены будем сами уладить эту проблему.

Асада переглянулся с такой же новенькой на математическом, как и он, имевшей волосы красного цвета.

– Эй, манда толстожопая, – не пытаясь изобразить даже подобие этикета, игнорируя преподавателя, обратилась после этого к огромной физкультурнице Кимишима. – Молись. Или иди после урока переодеваться в мужскую раздевалку.

– Что происходит?! – заволновался преподаватель, у которого происходящее явно выходило из-под контроля.

– Ничего. Я не с вами разговариваю, – нагло ответила ему Цубаса. – У меня индивидуальный план, и зачёт до конца семестра. Вы не являетесь моим наставником. Пожалуйста, занимайтесь своим делом и своими учениками. Не лезьте ко мне, если не хотите проблем. Уже лично себе.

Все присутствующие затихли. Учащиеся спортивного отделения напряглись, потому что именно их преподавателя сейчас при всех опускали.

– Толстая, – не обращая внимания более ни на кого, продолжила Кимишима. – После урока будешь из собственной манды перхоть жрать. Горстями. Обещаю, прилюдно. Или – п#здуй в мужскую раздевалку. Переоденешься при мужиках. На твои висящие жиры всё равно никто там не позарится, так что за невинность можешь не переживать.