Однако Боги, видимо, пришли в игривое настроение, и сюрпризы следовали один за другим. На другой день после того, как Гирхарт отвёл своё войско к стенам Катримы и расположился возле неё лагерем, ему доставили письмо от Таниана. Жрец писал, что принесение жертв по поручению Гирхарта сопровождалось благоприятными знамениями, и, хотя он и не вправе раскрывать иноверцу священные тайны, однако считает своим долгом заверить, что Пастырь душ самым недвусмысленным образом явил свое благоволение как к Своей жрице Фрине, так и к Гирхарту, её защитнику и покровителю.

Гирхарт усмехнулся. Жрецы есть жрецы, и Таниан явно рассчитывает на новые пожертвования. Надо показать письмо Фрине, она обрадуется... Однако когда император дочитал послание до конца, смеяться ему расхотелось. Таниан писал, что он дал знать обо всём Верховному жрецу Пастыря, и тот, учитывая явленную в знамениях Божественную волю, а также справедливость и милосердие Императора Сегейра, решил, что, если Гирхарту понадобится помощь, служители Бога обратятся к народу с призывом послать в его войско своих сыновей.

Н-да, подумал Гирхарт, так и до восстания недалеко. Но к чему такое восстание может привести страну, он знал слишком хорошо. Нет уж, спасибо, нам этого не надо. Однако обижать жрецов отказом от столь щедрого предложения тоже не стоило. Гирхарт послал Таниану приглашение, и когда тот явился в лагерь, сердечно поблагодарил его, дал ещё денег, а также попросил переслать Верховному жрецу его письмо, в котором благодарил за предложение помощи, но заверял, что пока у него достаточно войск, а что будет далее, ведомо лишь Богам.

А ещё через пару недель к нему прискакал гонец от эманийского царя. Гирхарт вскрыл письмо, гадая, что же мог написать ему Ваан, глянул на подпись - да так и застыл. Письмо прислал не Ваан, а Керпанес, второй из его сыновей, именовавший себя, тем не менее, царём Эмайи.

Бегло просмотрев первые строки, в которых Керпанес изливался в братских чувствах к дорогому родичу и другу, Гирхарт, наконец, добрался до главного. Новый царь с прискорбием сообщал о скоропостижной кончине своего дражайшего родителя, оказавшегося, увы, достаточно недальновидным, чтобы вызвать гнев великого северного соседа. Новый царь выражал надежду, что он-то ничем перед Императором Сегейра не провинился, а потому они смогут жить в добром согласии, в залог чего Керпанес отдаёт ему Ханох. А к нему готов присовокупить и голову Рокуэда Ларча, бывшего маршала презренной Коэны, а значит - исконного врага всех сегейрцев.