4) Свидетельство, выданное Максиму Городецкому об окончании Нижегородской гимназии в 1828 г. (с перечнем оценок).

Скользнув взглядом по оценкам, попаданец приметил "удовлетворительно" в графе "французский язык" и подивился предусмотрительности своего благодетеля. "Надо будет срочно им заняться, а то погорю, – решил он. – Тем более что без знания французского в России сейчас дворянином быть не можно".

Выйдя за дверь, он обнаружил, что она действительно ведет теперь в типичный гостиничный коридор. Хмыкнув, он пошел на просвет и вскоре вышел к лестничному пролету, с которого осмотрел открывшуюся внизу большую комнату. На переднем плане была дверь, к которой спускалась лестница, несколько кресел и, разумеется, фикус – с вешалкой возле него. А в глубине комнаты стояли столы, обставленные стульями – по четыре возле каждого. Дверь в дальнем торце комнаты была открыта и через нее два половых (пареньки с фартуками) только что внесли большой фаянсовый горшок с едва заметным парком из-под крышки. "Суп или щи" – решил попаданец и начал спускаться к креслам, на одном из которых он приметил газету. В этот же момент входная дверь открылась и в нее вошел пестро одетый толстячок-бодрячок, который ловко взял газету и плюхнулся в кресло.

– Э… – только и успел сказать наш герой и отдернул протянутую было руку.

– Вы что, сударь, тоже хотели почитать перед обедом? – живо спросил абориген.

– Типа того, – брякнул попаданец.

– Ловко сказано! – заулыбался толстячок. – Типа того! Коротко и ясно. Если хотите, возьмите, я после обеда почитаю.

– В принципе и я после обеда могу, – промямлил "герой".

– Нет, нет, – запротестовал бодрячок. – По вам сразу видно, что вы не москвич, а просто проживаете в этой гостинице. Так что я обязан вам уступить по законам гостеприимства. Также я обязан представиться: Хохряков Илья Ефимович, замоскворецкий мещанин.

– Максим Городецкий, потомственный дворянин, – вяловато ответил попаданец.

– О-о! – воскликнул Хохряков. – Потомственный – это здорово! Это вам не личное дворянство! А в какой губернии сложилось ваше потомство?

– В Нижегородской.

– Знатная губерния! Это не Тамбовская или Саратовская, а огого! Можно сказать, сердцевина Отчизны нашей!

– Сердцевина здесь, в Москве, – возразил сочинитель.

– Это само собой. Но на слиянии Волги и Оки тоже! Питер же явная окраина! Чухония!

Тут попаданец притормозил знакомство и посмотрел на бодрячка с некоторой задумчивостью. Тот моментально сориентировался и вскричал:

– Но так было надо! Петр Великий знал, что делал! И вот теперь мы говорим с Европой на равных! Но я мешаю вам читать. Удаляюсь, удаляюсь!