То был очень красивый сон. Заснеженный лес и летящие светлые тени. Немного похоже на прогулки, которые я затевал, когда Свартхёвди «проходил обучение» у Стенульфа.

Только во сне я был – другим. Крупнее, сильнее, стремительнее. И почему-то – голый. Короткие штаны мехом внутрь, пояс с парой ножей – и больше ничего. Холодно не было. Я мчался по сугробам, не проваливаясь – отталкиваясь от заснеженных пней, поваленных деревьев, перехватываясь руками за низкие сучья, немногим уступая в скорости охотникам-волкам…

Бег этот – не просто так. Мы преследовали добычу. Взрыхленный снег, глубокие следы, оголившиеся ветки, задетые рогами…

И вдруг – ровная поляна. Внезапно, как во сне бывает.

Замерзшее лесное болотце с сухими метелками по краям. Глубокий, вихляющий след уходит дальше, а поперек следа – тяжкая глыба, покрытая бурым длинным мхом-шерстью. И толстые, как весла драккара, светлые рога с вывернутыми вперед острыми концами. Зверь-йотун.

Белые тени-волки вились вокруг, не решаясь напасть. Лесной бык не обращал на них внимания. Он ждал меня.

А я ждать не стал. Короткий разбег, толчок, полет… Огромная голова взметнулось вверх, тщась поймать меня на рога… Куда там! Я оттолкнулся ногой от широченного лба (подошва ощутила упругий, смерзшийся мех), вскочил на холм-загривок, подпрыгнул… Вернее, мы подпрыгнули вместе: я и бык… Но я крутнулся в воздухе, как балетный танцор, и упал вниз на долю секунды позже, чем с хрустом вмялись в лед широкие копыта. Соскользнув с горба, как с горки, к голове великана, я с размаху воткнул черные толстые ножи позади мохнатых широких ушей.

Бык-йотун взревел так, что с елок снег осыпался, задрал голову, сорвался с места и живым танком помчал сквозь подлесок.

Мои волки – за ним, щучками ныряя в снег и снова взлетая, норовя вцепиться в мохнатый пах, подлетев сбоку, тщась повиснуть на носу или губе, потому что горло зверя надежно закрыто густющей полуметровой бородой…

Бык скакал. Еще он ревел и мотал головой. Ветви свистели надо мной, осыпая снегом. С треском переломилась задетая бурым плечом березка…

И вдруг лесной царь-великан встал как вкопанный.

Я не слетел вниз лишь потому, что уперся ступнями в основания рогов…

На нашем пути стоял гигант, мало чем уступающий рогатому зверю. Здоровенный медведь с широкими кривыми передними лапами, покатой спиной и пастью, в которой целиком поместилась бы лошадиная голова. Во всяком случае, мне так показалось, когда я заглянул в эту глотку.

Бык заревел, нагнул голову и нанес удар.

Медведь не стал уворачиваться: ударил сбоку. Лапа с длинными тупыми когтями ушибла рогатого великана, но не остановила. Длинный рог сорвал клок шкуры с шерстью с медвежьего плеча. Но я этого не видел, потому что, слетев с бычьего загривка, воткнулся в скрывший кусты сугроб.