– Что дальше-то делать? – проронил бледнеющий на глазах Пожарский.

– Дальше, князь, надобно побыстрее царя выбирать, пока казаки не очухались. И этих отнюдь не выпускать из Кремля, тут их вожаки, без которых прочие много не навоюют. Да что с тобой?

– Худо мне, падучая мне житья не дает, вели унести меня отсюда быстрее, пока люди не видели, – пробормотал слабеющий на глазах воевода.

– Вот же пропасть, – тихо выругался я, подхватывая князя вместе с окружавшими его воинами. – Ну-ка понесли, пока греха не случилось.

Ночь давно сменилась утром, а ему на смену пришел день, когда притихшие земцы, бояре и черноризцы во главе с переодевшимся наконец митрополитом разродились списком возможных кандидатов в цари. Пожарскому было еще худо, когда этот список принесли мне. Не заглядывая в него, я спросил у бояр: не надоело ли им жить?

– Бояре, поднявшие мятеж казаки – суть волки злые, – говорил я им, словно вколачивал гвозди в головы. – Их сим списком да проволочками не накормишь. Решайте сейчас, кто царем будет! Все разом и присягнете.

Стольник Траханиотов, принесший мне свиток, в ответ тяжко вздохнул и направился вместе с остальными земцами назад.

– Ваше королевское высочество, – обратился ко мне Кароль, – прибыл Рюмин, а с ним какие-то люди.

– Лелик! Какого нечистого ты разводишь церемонии, скорее зови.

Первым зашел в притвор Клим, и я накинулся на него, расспрашивая, как прошла ночь, не случилось ли какой напасти и нет ли потерь.

– Все ладно, ваше высочество, спасла Царица Небесная, не было боя, раз всего и пугнули казаков, а до смертоубийства и не дошло вовсе. Но мы получили известия из Стокгольма, и я сразу же направился к вам.

– Известия из Стокгольма?

Следом за Рюминым зашли и разом поклонились три человека, двоих из которых я узнал. Это были мой старый знакомец Рутгер ван Дейк и Пьер О’Коннор, которому я когда-то предлагал место врача. Третий, явно шведский офицер, был мне совершенно не знаком, но, судя по всему, именно он привез известия.

– Рад видеть вас, господа, – кивнул я вошедшим, – надеюсь, что вы привезли мне добрые вести.

– Увы, ваше королевское высочество, – с достоинством отвечал швед, – к глубочайшему моему сожалению, эти вести не так хороши. По крайней мере, те, которые привез я.

– Кто вы, сударь?

– Меня зовут Георг Брюно, я адъютант генерала Делагарди и капитан гвардии его величества Густава Адольфа.

– Кто я, вы знаете, говорите!

– Его величество с прискорбием сообщает, что его брат принц Карл Филип тяжело болен и не может быть претендентом на Московский престол. Говоря по правде, ваше высочество, я совсем не уверен, жив ли принц сейчас, ибо, когда я покинул Стокгольм, положение его было самым неутешительным. Во всех храмах Швеции воздавались молитвы об исцелении юного принца, но небеса были глухи к этим мольбам.