– Да, шестьдесят, – опускает голову завлаб. – Вы понимаете, Алексей Сергеевич, я – металлург, я всю жизнь занимаюсь плавильными печами, поддержанием их тепловых режимов, тщательной дозировкой и очисткой компонентов шихты, закалкой стали. А тут на склоне моих лет…

"Блин, да ему же чуть за сорок"…

– … приходит совершенно посторонний в металлургии человек…

"Я-то посторонний, но инженер Евтушенко, который разработал этот СВС-процесс, как раз был в теме"…

– …и за двенадцать секунд, из отходов литейного производства, на лабораторном столе, почти без подвода энергии извне выплавляет сталь с твёрдостью, которой не имеют наши лучшие инструментальные стали…

– И ещё она закалки не требует. – Добавляет рабочий.

"Если бы всё было так просто… из отходов… а титан? По весу никак не меньше десяти процентов требуется для изготовления резцов, фрез и прочих бронебойных сердечников… А это по самым скромным подсчётам десятки если не сотни тонн крылатого металла будущего. Спасибо что по случаю удалось по наводке Ипатьева прикупить в Америке пару килограмм порошка карбида титана, но на постоянной основе и помногу такое сделать не удастся – нет его на рынке ни за какие деньги. Остаётся создавать своё производство… поближе к магниевому заводу в Соликамске".

– Действительно звучит неправдоподобно… – присаживаюсь на краешек стола. – поэтому для остальных это будет звучать так: учёный-металлург С.В. Дричек изобрёл новый сорт высокоуглеродистой инструментальной стали, который по своим свойствам вплотную приблизился к лучшим мировым образцам. Технология выплавки, что вы только что видели является совершенно секретной. Раскрытие её приведёт к гибели многих людей, которые рискуя жизнью добыли этот секрет…

Москва, площадь Дзержинского.

Управление НКВД, Спецотдел.

23 февраля 1938 года, 14:00.

– Скажите, арестованный, – следователь по важнейшим делам Прокуратуры СССР, коренастый плотный мужчина лет тридцати с глубокими залысинами на крупной голове, опускает глаза на листок бумаги лежащий перед ним. – когда и где вы написали жалкий пасквиль на товарища Сталина.

"Что я здесь делаю? Сказал же ему, задавать только такие вопросы, которые подразумевают однозначный ответ "да" или "нет". Что теперь мне с этой распечаткой делать?… Ладно, пусть пусть полиграф поработает как фактор психологического воздействия".

Картинно взяв лист двумя пальцами и брезгливо поморщившись, следователь протянул его Троцкому, сидевшему за столом напротив и отрешённо глядявшему в окно моего кабинета. Берия приказал перевести полиграф в Управление, а Троцкого во Внутреннюю тюрьму чтобы исключить его перевозки по Москве. Теперь все допросы "демона" проходят в моём кабинете на Лубянке, откуда вынесли длинный стол для заседаний, а его место занял детектор лжи. Сменился и следователь, вместо проштрафившегося Шейнина допрос ведёт новый "важняк" Руденко, недавно переведённый в центральный апепарат из Сталино.